Помощница капитана

Ветер Морвейн

Однако Орлов никаких действий больше не предпринимал. Как будто долгие месяцы полёта и одинокого замкнутого существования в Дасине ничуть не тронули его.

Они, правда, стали бывать вместе гораздо чаще. Собственно, они вообще расставались теперь очень редко, только когда Ксения отпрашивалась пройтись по Дасину — изучение языка, в силу возраста, шло у неё немного легче, чем у капитана, и потому времени было немножко больше.

Несколько дней спустя после прилёта на планету Ксения, с разрешения капитана, продолжавшего целыми днями изучать местный язык, направилась осматривать Дасин.

Простые сины селились в городе

За Воротами. Этот район тоже был обнесён высокой стеной с башнями и большими воротами по сторонам. Сины, жившие здесь, выглядели не то чтобы беднее — хотя никакой роскоши, безусловно, здесь было не найти — но как-то суше тех, которых Ксения к тому времени успела повидать. Лица у них были прямоугольные, а глаза усталые, но не столько страдальческие, сколько полные равнодушия — как будто они полностью принимали ту судьбу, которая досталась им. Она не видела ни одной женщины, и это немного её озадачило.

Ксения не была уверена, что таков менталитет этого народа вообще. То, что она видела в Закрытом городе, разительно не походило на происходящее вне его.

Ютились здесь полунищие работники, мастеровые, лавочники, рикши и поденщики. Здесь же обретались и крестьяне, обеспечивавшие Дасин продуктами питания. Их наделы и грядки разместились на краю города За Воротами, а иногда и прямо внутри его.

Ещё одним районом, заинтересовавшим Ксению, стал Люлиань — слобода, где почти что в каждом доме стояли печи для производства глазурной черепицы.

Черепицей этой в Дасине было покрыто всё — пагоды и дворцы, стены и даже рвы были облицованы ей. Керамические фигурки и наличники, обрамлявшие в Дасине едва ли не каждое окно, тоже изготавливались здесь.

Ксению, впрочем, привлекли не эти мастерские, а книжные лавки, которые также во множестве располагались здесь. Тут же продавались простые на первый взгляд предметы, которые Сина тем не менее называли «четырьмя драгоценностями»: кисточки, тушь, тушеницы и бумага. Написание писем и свитков Сина ставили буквально в культ — почти так же, как и церемониал.

Каждая лавка здесь продавала товары одного вида, и на фасаде ее на чёрных лакированных вывесках с огромным умением были выписаны названия: «Ателье зачаровывающей архаики», «Комната изысканной каллиграфии» или «Дом благоухающих цветов».

В этих лавочках можно было встретить поэтов и учёных, которые вели непринуждённые беседы между собой. И хотя Ксения понимала из их слов разве что треть, слушала их едва ли не открыв рот. Эти же прогулки помогали ей и с языком.

Как выяснила Ксения, невзначай подслушав несколько таких разговоров, в Дасине всё-таки говорили о них, и две фракции при дворце даже вели спор — стоит ли принимать новых послов. Кроме того Ксения с разочарованием услышала и ещё одну вещь — в последние месяцы ещё один корабль землян сюда уже прилетал. Что с ним стало — Ксении установить не удалось.

Даже попав на планету, ромеи обнаружили, что жизнь им предстоит вести обособленную. Никто из местных жителей не стремился вступать с ними в контакт — и тем более не шла речь об аудиенции у императора. Общество чуждалось, и лучшие отношения, которых смог добиться Орлов с посредниками Сина, были исключительно служебными.

Их разместили во дворце, двухъярусные золотые крыши которого поддерживали красные деревянные колонны, расписанные многоцветными узорами.

— Это дворец ЮнХэГун, — сказал им сопровождавший их довольно высокий

для своего народа Син, — дикари должны испытывать гордость. Сам император жил здесь, прежде чем вступил на престол.

Ксения оглянулась на Орлова. Манеры хозяев начинали раздражать даже её — никогда ещё так часто ей не указывали на то, что она дикарка, и уж тем более она себя таковой не считала.

Однако сам дворец в самом деле поражал.

Во дворе этого просторного комплекса был возведён монастырь местного пророка. Сам по себе монастырь уже являл собой сочетание потрясающих святилищ и павильонов, в которых можно было увидеть немало непревзойденных предметов искусства Сина.

В первый же день сопровождающий повёл ромеев на экскурсию по этому монастырю. Едва пройдя под разноцветной аркой, они ощутили острый запах курящихся благовоний. Запахом этим был наполнен каждый зал, где восседали полнотелые, вырезанные из цельных кусков дерева и покрытые позолотой местные божества. Великолепие красок и исполинские размеры статуй потрясли девушку, привыкшего к казармам и тесным рубкам кораблей — Орлов же взирал на них с ему одному понятной тоской.

Местные резчики предпочитали кедр и сандал — хотя с первого взгляда было ясно, что в Дасине ни тот, ни другой не росли.

Взгляды колоссов были пристальными, будто они задавали вошедшему какой-то одним им понятный вопрос. А в самом дальнем зале среди статуй богов висел портрет самого императора. Изображение, вопреки окружавшему его многоцветию, было нарисовано в мягких, переходящих один в другой неярких тонах. Выражение же лица оставалось недоступным взору: взгляд императора казался потусторонним, как будто он и сейчас находился в состоянии медитации, которой посвящал свое время в стенах монастыря. Приблизиться к нему вплотную было невозможно из-за расставленных внизу ваз, чашек и плошек, и Орлов тихонько заметил:

— Проще дотянуться до богов.

Ксения покосилась на него с улыбкой.

— Тебе… Вам не нравится здесь?

Орлов вздрогнул от этой неожиданной фамильярности, но Ксения так покраснела, что капитан предпочёл её не замечать.

— Я не знаю, — сказал он. И тем не менее озабоченное выражение ни на день не покидало его лица.

Ксении особенно нравилось бродить по старому Дасину ранним утром. В тумане пустынные пагоды Сина казались сошедшими со старинных гравюр. И чем больше Ксения смотрела на Дасин, тем чаще задавала себе вопрос: как существа, настолько похожие на людей, могли оказаться так далеко во вселенной три тысячи лет назад?

ГЛАВА 16

Первый шаг к знакомству сделал принц Цы Си. Спустя три месяца пребывания Орлова и Ксении в выделенных им апартаментах достаточно неожиданно тот прислал им приглашение во дворец. Но и после этого дело сближения двух народов продвинулось мало. Орлов не понимал порядков этой страны, и никто не стремился их ему показать.

В центре Цивея стояло главное здание всех дворцовых построек — Зал Абсолютного Просветления.

Лестница с ограждениями из сверкающе-снежного мрамора вела к мраморной галерее, декорированной резными орнаментами, которая приподнимала зал Престола Дракона над всеми постройками и придавала еще больше парадности его торжественной красоте. Как и в выделенном им дворце, сверкающую покрытой глазурью черепицей золотую трехъярусную крышу с изогнутыми скатами поддерживали красные колонны.