Помощница капитана
Шрифт:
Когда корабль улетел, и ромеи осторожно открыли ящики, внутри оказались книги и свитки, испещрённые множеством крючковатых значков, которые никому не говорили здесь ничего, и несколько бамбуковых шкатулок с россыпями драгоценный камней.
Поначалу подарок этот привёл Орлова в замешательство. Он, конечно, понимал, чего от него хотят, но вовсе не рассчитывал заниматься расшифровкой чужого, настолько непохожего на ромейский язык.
— В следующий раз надо будет взять в экспедицию специалиста по языкам, — сказала Ксения, задумчиво покручивая в руках одну из шкатулок — которую никому
— Не поворачивать же теперь назад… — Орлов сел на стул рядом с ней, почти касаясь девушки плечом.
— Это первый опыт. Кочевников было легко убедить использовать наши языки.
— Когда-нибудь и Сина будут говорить как мы, — Орлов наклонился, так что грудь его коснулась спины девушки, обдавая её теплом. — Не могу понять, что это за драгоценности… Они пытаются показать, что могут дать нам на обмен?
— Не знаю, — Ксению, напротив, камни совсем не взволновали, а вот золотая коробочка, украшенная красной росписью, никак не давала покоя. Понять её назначения — или способа использования — она никак не могла.
Наконец, когда она уже готовилась опустить её на стол, палец девушки случайно скользнул по одному из символов, и на боку коробочки загорелся красный огонёк.
— Та-ак. — протянул Орлов, отбирая у неё предмет и поднося к уху, — надеюсь, это не тактическая мина.
— Вряд ли мы могли настолько их напугать. Если бы они хотели убить нас — то приняли бы бой.
Орлов с насмешкой посмотрел на неё.
— Ваше благородство иногда делает вас похожей на сказочную принцессу, — сказал он. Ксения покраснела.
— Не люблю принцесс, — сказала он, — они все бездельницы.
— Я, конечно же, не это имел в виду, — Орлов не сдержал улыбки и кончиками пальцев одной руки провёл по её щеке, — просто для рыцаря без страха и упрёка вы слишком юны и хрупки.
Ксения тоже улыбнулась краешком губ, и в глазах её замерцал мечтательный огонёк.
— Я могла бы быть вашим оруженосцем.
— Боюсь, что… — Орлов не успел договорить, потому что индикатор замигал, привлекая их внимание к себе, — тут какая-то щель, — произнёс Орлов — такая маленькая, что трудно разглядеть. Ну-ка… — Он взял один из камешков и вдавил его в маленькую дырочку. Внутри коробочки что-то зашевелилось, и через пару секунд над ней появилось изображение — конь, перечёркнутый витиеватым крючком. Оба ромея вздрогнули, когда раздался скрипучий голос:
— Ма.
Орлов и Ксения переглянулись, начиная понимать. Орлов поставил шкатулку на стол и стал ждать. Через несколько секунд изображение сменилось, теперь перед ними висел небольшой домик с загнутыми кверху крыльями крыши, и тот же голос произнёс:
– Тёсан-дзу.
Картинки стали сменяться одна за другой, а капитан и его помощница завороженно смотрели на них.
— Отлично, — произнёс Орлов, не зная, радоваться ему или прийти в бешенство.
— Словарь. Всё в наших руках.
Язык Сина изучению поддавался с трудом. Слова походили одно на другое, но к этому ещё можно было привыкнуть — количество же сопровождавших их символов во всех тонкостях их начертания время от времени приводили в расстройство даже Ксению.
— Почему это должен делать я! —
Ксения с удивлением подняла на него глаза.
— Вы же… Разве вы не хотели увидеть иные миры?
Орлов замолк, растерянно глядя на неё. Ксения, конечно, была права. Однако капитан скорее воспринимал свою миссию как ссылку, чем как увлекательное путешествие, и потому от кипевшей внутри злости избавиться не мог.
К середине следующего месяца, однако, оба уже худо-бедно проводили небольшие диалоги на языке Сина между собой. Остальных членов экипажа в процесс изучения пока решили не вовлекать: в первую очередь именно Орлову предстояло служить послом, а Ксения, в случае необходимости, должна была его подменять.
Если первое Орлов считал необходимым потому, что не мог позволить себе выпустить ниточку, связывающую ромеев и Сина, из собственных рук, то второе, хотя и противоречило немного уставу — капитан или его помощник должны были всегда оставаться на мостике и управлять кораблём — но казалось ему честным. Слишком горели глаза Ксении, когда они заводили разговор о том, как мог выглядеть этот мир изнутри.
Возможность увидеть его собственными глазами представилась им ещё через пару недель, когда Орлов приказал самостоятельно выйти на связь и на ломаном языке Сина, обильно используя аллегории, что позволяло немного скрасить вынужденное косноязычие, объяснил, что им хотелось бы начать переговоры, а на корабле заканчивается еда. Последнее было преувеличением — но Орлов решил немного подогнать своих неторопливых собеседников.
Генерал Сина поупирался немного — очевидно, чтобы показать, что уговорить его не так легко — но в конце концов дал добро на то, чтобы под его присмотром к планете был направлен ромейский шлюп.
Ещё с воздуха они увидели город, широко раскинувшийся на севере огромной, под стать всей это планете, равнины. Окружённый километрами стен, он стоял недалеко от подножий скалистого хребта, который, как узнали они из предложенных им записей, назывался Ляоси. Сам же город мелькал в словарях множество раз с различных сторон и имел множество имён — то переводчик называл его Цзы, то Дасин, то Бэйезин и Бэйнин. Орлов выбрал для себя название Цзы. Ксении предпочитал Дасин.
Из тех же свитков, посвящённых по большей части истории народа Сина, который неизменно именовался Великим, узнали капитан с его первой помощницей о многочисленных императорах, возводивших здесь стены, святилища и дворцы.
Стены города, по приказу одного из них, были одеты кирпичом, а до того защитой столице много веков служили насыпные валы.
Много раз город подвергался разрушению и возводился опять. Так император Хабилай несколько сотен лет назад из одного лишь каприза распорядился снести столицу по корень и выстроить опять. Повеление выполнили с той священной покорностью, с которой подданные Сина выполняли приказы всегда. Очередная перестройка принесла столице и новое имя — Дайду.
Но, несмотря на все разрушения, Дасин продолжал хранить память веков. Планировка его оставалась такой же, как и три тысячи лет назад — улицы, прямые точно копья, пронзали Цзы Сина от края до края.