Помощница ключницы
Шрифт:
Без открытых глаз грязь точно не найдешь, поэтому и распахнула зенки…и, что самое удивительное, видела, как днем, как на суше. Интересненько… Озерный мир кипел жизнью: невиданная живность куда-то плыла, кто-то за кем-то охотился и даже…ел. Последнее привело в чувство быстрее всего. Стать закуской не хотелось совершенно, а значит, стоило поторопиться. Запихнуть в наполненную водой баклажку грязь, то еще удовольствие, скажу я. Да и не дышать долго невозможно.
Потому, после нескольких безуспешных попыток по собиранию грязи, сдалась и вынырнула. Доплыла
— Аиша! — услышала, наверное, после пятой ходки за грязью. — Мы думали ты утопла! — надо же, и меня заметили.
— Не дождетесь, — закашлялась от попавшей воды и с трудом вползла на берег. — Сдружились, как я погляжу, — и повернула голову в сторону притихших Шатуна и Воля: один дергал себя за синий волос, а второй опустил наглые очи, — а я тут, значит, ныряй, грязь собирай, а они!
Окинула добытые кучки и поняла, что сил хватило едва ли на одну баклажку, а вот со второй…
— Так я это, мигом все добуду! — и не успела я рта открыть, как озерник схватил тару и поплыл ко дну, только пузыри и остались.
— И ничего у него не выйдет, — я легла, пытаясь отдышаться.
— Ну, чуча, он же озерник, магией какой владеет, — надо мной появился Шатун, — а вообще знаешь, чуча, не плохой он парень, охальник вот только…
— Точно, спелись, — и посмотрела на призрака в упор: — а скажи-ка мне Шатун, почему «чуча»?! — тот приобрел оттенок переспелого помидора, отлетел чуток, а потом, стараясь смотреть только на воду, сказал:
— Ну, ты понимаешь, какое дело… Я тебя когда увидел, ты таким задохликом была, такая пугливая, трясущаяся, шо даже и не знаешь, шо делать: то ли добить из жалости, то ли откормить из той же жалости. У нас «чуча» это как котенок, только беспомощный…
— Спасибо, что не дохлый, — пошатываясь, поднялась. Сполоснула рубаху, да и натянула на себя вместе со штанами. Да так и села, обсыхая и дожидаясь Воля.
— А ты знаешь, чуча, шо через это озеро твои родственники и шастали?
— Что? — я почему-то о тяте с Изой подумала. Интересно, как они там?
— Я говорю, шо банши тут проходили, давно правда, как Воль говорит, но все же, — призрак выглядел довольным и вообще каким-то счастливым, что ли. — И знаешь, шо самое интересное?!
— Что? — ведь не отстанет же.
— Это озеро не отравляли, а шо это значит чуча?! — он только лапы от радости не потирал, а мне вдруг как-то холодно стало, неуютно. — А шо это ты с лица сбледнула? Чай водицы озерной, тухлой наглоталась, а ну ложись, я щас шо-нить соображу…
— Я тебе сейчас всю твою соображалку, — услышали мы голос пыхтящего озерника, — скручу и засуну в одно мне известное место, — он вытянул баклажку и с трудом поднял ее на берег, — ух, ну и тяжесть…
— Я же говорю, он охальник, — довольно подмигивая мне, произнес шепотом Шатун.
— Ты ей сказал? — спросил Воль,
— Сказал, — ответила вместо призрака и взялась за баклажки: — Пора нам, Воль. Спасибо, что помог, надеюсь, свидимся, — и едва не застонала под тяжестью груза.
— Бывай, дружище, — помахал призрачной лапой котяра, — точно свидимся!
Озерник умиленно махал нам рукой, словно не мы совсем недавно вломились к нему и обломали личную жизнь…
Всю обратную дорогу меня подбадривал Шатун так, что едва не запустила в него баклажкой. Только понимание, что это нужно для ректора, меня и останавливало. Невысокий пригорок с желанной дверью медленно, но верно приближался…
— Представляешь, чуча, я ему такой: мне триста лет, а он такой…
Мне даже отвечать не нужно было, Шатун сам и развлекался, только у самой двери ему сказала:
— Исчезни! — котяра понятливо кивнул и тут же испарился.
И как оказалось не зря. Едва миновала коридорчик и оказалась на кухне, как удостоилась укоризненного взгляда трех пар глаз.
— А вот и наша беглянка, — начал проректор, сложив руки на груди.
— Аиша, почему ты в таком виде?! — возмущенно добавила госпожа Вирджиния.
— Детка, а ты знаешь, что от тебя пованивает? — усмехнувшись, закончил мэтр Шарэз, помахивая половником.
Я поставила баклажки на пол и, посмотрев на всех, попросила:
— А мастера гнома позовете? Это его идея, — я кивнула на баклажки. И мысленно добавила — вот пусть сам и разбирается.
Глава 11, про тайные эксперименты и горделивых студентов
В этот раз я отсутствовала полночи. И когда наставница пришла за мной утром, то обнаружила лишь разобранную постель, оставленные вещи и пропавший костюм, в котором я и сбежала. В праведном гневе она направилась сначала на кухню, где уже вместе с мэтром шантажом и запугиванием бедной нечисти узнали, куда же я ушла. А после еще и проректора вызвали…
— Мастер гном Эл, — я отвлеклась на суровый голос тер Ассана, — вы хотите сказать, что собирались поднять ректора криком банши, чтобы он передал мне силы?!
И вот если я сначала думала, что вся эта идея принадлежала проректору, то теперь глядя на его гневно раздувающиеся ноздри, сурово поджатые губы, нахмуренный лоб, поняла: не его это решение, не его. Своевольничал гном, а значит, скоро стройный ряд лекарей Академии может поредеть…
— Господин тер Ассан, но вы же не сможете иначе управлять Академией…
— Это не вам решать! — рыкнул господин грозный проректор. И тут я поняла, что с такой натугой обычно у организма случаются послабления и расстройства, прям как если гороху объесться с молоком. Представила картину, и едва сдержала смех: вот был бы «конфуз», как говорил когда-то сбежавший церковный служка.
— Но вы же живых детей опекаете! — не сдавался упрямый гном. — А для этого сила нужна!
— А грязь вам зачем? — вставила слово ключница, пока господин тер Ассан гневно сверлил несчастного гнома взглядом.