Помощница особого назначения
Шрифт:
Промыв раны, промокнула чистым полотенцем и, открыв ближайший шкафчик, достала перекись для обработки. Судя по ранам, начальник бил Петеньку в лицо, и смело могу утверждать, что Петенька недосчитается нескольких зубов.
Переживания за Артема Владимировича постепенно стихли, а в груди собирался теплый комочек благодарности: за меня так даже брат никогда не заступался, только отец. Я полила сбитые костяшки обеззараживающим раствором и туг же начала дуть, приговаривая, чтобы он потерпел, и сейчас обязательно все пройдет.
Стою, дую и понимаю, что-то не так. Поднимаю взгляд и натыкаюсь на смеющиеся
— Ну что же вы, Оксана Александровна, бросили пострадавшего, мне все еще больно, — произносит ровным голосом, а в глазах уже не смешинки, там черти пляшут, размахивая вилами!
Стало вдруг так обидно. Непонятно ведущий себя начальник, неожиданная поездка, встреча с Максимом Алексеевичем, внезапный переезд, теперь еще и Артем Владимирович надо мной смеется, а я, между прочим, переживаю за него. Как увидела кровь на его руках, так сразу все мысли из головы вылетели, а он…
— Оксана Александровна, не смейте плакать! Оксана Александр… тьфу, Оксана, я серьезно, немедленно прекрати, а то я испугаюсь и убегу.
Смахнула набежавшие на глаза слезы и с прищуром на него посмотрела. А ведь и правда убежит, вон, в глазах уже зарождается паника, видимо, не привык начальник иметь дело с плачущими девицами. А выставить меня за дверь или развернуться и бросить одну совесть не позволяет.
Плакать я передумала, посмеялся, ну и ладно, главное, приехал меня спасать, когда я его даже не просила, да и смеялся надо мной он по-доброму.
Артем Владимирович, увидев, что я плакать не собираюсь, быстренько вытолкал меня из ванной, довольно хмыкнул, увидев количество сумок и пакетов, сгреб все, кроме чемодана с цветочками, и, открыв пинком двери, вышел на лестничную площадку. Я пожала плечами и, выдвинув ручку, покатила за собой чемодан. Вышла, захлопнула двери квартиры и замерла с открытым ртом. На площадке, привалившись к стене, сидел Петенька с довольно сильно разукрашенной и начинающей заплывать физиономией. В этот раз он даже не смотрел в мою сторону, а увидев, что за нами наблюдает мой начальник, еще и отвернулся, вызвав у ледяного довольную усмешку. Почему-то показалось, что при их разборках неоднократно звучало что-то вроде «…и чтоб в ее сторону даже не смотрел». Вполне в духе Артема Владимировича, да и Петенька очень уж красноречиво себя вел, даже отвернулся, показывая, что не смотрит на меня.
Всю дорогу до машины я снова размышляла. Это вообще нормально? Человеку плохо, пусть и такому как Петенька, а я вместо того чтобы переживать, испытываю какое-то чувство удовлетворения и спокойствия. Даже злость на хозяйку квартиры прошла.
— Ну что, поехали? — открыл переднюю дверцу красной машины Артем Владимирович, жестом приглашая меня садиться.
— А куда?
Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, и судорожно соображала, где и как мне быстро найти съемное жилье не далеко от работы. Садиться в машину не спешила, хоть и видела, что начальник медленно начинает терять терпение.
— Ко мне домой, — терпеливо просветил меня мужчина.
— А зачем? — не подумайте, я совсем не дура, просто всегда остается надежда на то, что ответ тебе дадут совсем не тот, о котором ты думаешь.
«Я буду вам платить зарплату в двойном размере, а вы будете не только моим помощником, но еще и любовницей. Согласны?» — снова зазвучал в моей голове его вопрос.
— Чтобы жить, Оксаночка, чтобы жить, — произнес с легкой насмешкой,
— Артем Владимирович, спасибо вам, что приехали и помогли мне, хотя, по сути, это вас вообще не должно было касаться. Я вам за это очень благодарна, но к вам домой я не поеду, и уж точно не собираюсь с вами жить!
— А я вас, Оксана Александровна, и не спрашиваю. Если вспомните, что было написано в договоре, который вы подписали, то даже поймете, почему.
Стою, судорожно вспоминаю, чего же я там подписала. Если честно, читая договор, я как-то больше выискивала в нем пункты с неприличными предложениями и требованиями. Как ни искала, не нашла. Да и на тот момент я была наполовину в отчаяньи, наполовину напугана и еще наполовину, или даже больше, чем на половину, соблазнена столь высокой, можно сказать, даже неприличной зарплатой. Секретарши месяца за четыре смогут заработать столько, сколько я получаю за месяц. А тут, подумаешь, помощница, так это же хорошо, не только кофе надо таскать, но еще и мозгами работать, а личная помощница — это, можно сказать, уже престижная должность с дальнейшим повышением, ну тут уж как себя покажешь.
Медленно, но в голове начинали всплывать отдельные пункты, вот, чувствую, сейчас надо вспоминать именно то, что значилось под жирной надписью «Личная помощница особого назначения». Чувствую, это «особого» не выльется для меня ни во что хорошее.
Никакой личной жизни, это помню хорошо, не так, конечно, все было написано, но очень близко к этому.
— Ненормированный график, командировки, являться по первому зову, выполнять любое требование непосредственного начальника, то есть вас, — бубню, перечисляя то, что помню. Вроде бы было еще что-то важное… — Что-то про дополнительные обязанности, смену места жительства…
— Достаточно, — прервал мои жалкие потуги Артем Владимирович, сверкая злобным взглядом. — Сейчас приедем ко мне домой, и будешь заново изучать договор, и чтоб от зубов отлетало!
— Не поеду, — уперлась я рогом и для наглядности еще и ручки на груди сложила, — с места не сдвинусь!
— В машину. Быстро! — шипящий начальник — это что-то для меня новое и еще не изученное. Стою, наблюдаю, гадаю, что будет дальше.
Ну не засунет же он меня в машину насильно, в самом деле. Это ведь уже статья.
— Оксана Александровна! — уже совсем не медленно закипает начальство. А во мне вдруг как что-то перемкнуло, стою и с каким-то извращенным удовольствием наблюдаю за скорым срывом ледяного. Не все же ему меня доводить! Да и раздражают его вечные перескакивания с «вы» на «ты» и обратно.
Отпустив дверцу, он медленно и плавно скользнул ко мне. Я от него, и так вокруг машины. Смотрю на его перекошенное злостью и раздражением лицо и понимаю, вот сейчас точно засунет и не просто в машину, а уже в багажник, наплевав на уголовный кодекс.