Помойник
Шрифт:
— Отлично, разобрались. Выпьем по такому поводу мировую, — предложил Гера. — Самогон, по-моему, у нас еще остался. Переколотили мы сгоряча не все бутылки.
— Я против. Давайте ограничимся кофе. Потому как второго такого побоища моя кухня не выдержит. Мне и без того придется наводить в ней порядок до завтрашнего дня, — сказала Татьяна и поставила кипятить на плиту воду в чайнике.
— Правильно, лучше кофе, — кивнул Марек. — Сейчас тебе, дорогой, с Володей нужно не самогон хлестать, а решать, как вызволить Шуру из лап похитителей.
— Ха.
— Хоть пей, хоть не пей. Но мы и впрямь не знаем, что нам предпринять, — добавил я.
— Пускай не знаете. Но какие-то соображения у вас имеются? — спросил Марек.
— Соображение всего-навсего одно, — помедлив, ответил я. — Тем, кто похитил Шуру, было, несомненно, известно о капиталах Виктора. Не за нашими же личными сбережениями они охотятся? Стало быть, в поселке у них есть свой человек. Следует вычислить кто это. Потом через него выйти на остальных похитителей.
— Что ж, весьма разумно, — согласился Марек. — Причем он мог и сам принимать непосредственное участие в похищении.
— Вероятно. Он мог быть даже организатором.
— Вполне. Ты кого-нибудь подозреваешь, Володя? — поинтересовался Марек.
— Всех. Но конкретно никого.
— Неужели и меня? — встав в оскорбленную позу, спросила Татьяна.
— Ага. И тебя, и Геру, и Марека.
— Ловко! — усмехнулся Гера. — А себя?
— Себя? Нет. Меня должны подозревать вы, — без обиняков ответил я.
— Эдак вы, ребята, далеко зайдете, сидя в доме и подозревая друг друга. Боюсь, что до большой крови, — заметил Марек, почесав в затылке. — Но есть еще один путь. Попытаться выяснить, где они ее прячут.
— Ну, это ты, Марек, загнул, — протянул я. — Мало ли на свете существует разных укромных уголков. Попробуй выяснить, в каком именно она уголке. Целой жизни не хватит.
— В принципе, да. Но логично предположить, что если похитители знали о положении Виктора и его деньгах, то они как-то связаны со свалкой. Как, по-твоему, Володя?
— Безусловно.
— Значит, очень возможно, что Шуру прячут где-нибудь здесь рядом. Например, на нашем мусорном полигоне, — заключил он.
«А что? — подумал я. — Неплохая идея. Странно, как она сама не пришла раньше мне в голову? Нет, наверное, нужно поменьше размышлять о женских бюстгальтерах».
— Но мусорный полигон большой, — сказал я.
— Большой. Но не безграничный. Не пустыня же Сахара. А для человека, которому он хорошо известен, полигон и вовсе маленький, — резонно заметил Марек. — Но почему бы вам, друзья, не обратиться в милицию?
— Похитители запретили, — буркнул Гера.
— Да и нет нашей милиции никакой веры. Они будут не столько искать Шуру, сколько выяснять, откуда у нас могли взяться такие деньги, — усмехнулся я.
— Понятно, — кивнул Марек.
— Нет, конечно, мы туда обратимся. Но после.
— В самый последний момент, — добавила Татьяна.
Мы выпили по чашке кофе, посидели еще немного и уговорили Геру, сникнувшего на глазах, пойти отдохнуть в маленькую комнату. Потом Марек, озадаченно покачивая головой, удалился к себе в квартиру. Татьяна, позевывая, но, держа данное обещание, принялась убирать на кухне. Я же спустился во двор, чтобы выпить оставшуюся банку пива и выкурить сигарету.
Удобно развалившись на лавочке, под сенью готовых распустить листву деревьев, я открыл банку, сделал глоток — и поперхнулся. В кармане моей куртки зазвонил мобильный телефон Геры, взятый мной на всякий случай на улицу.
Вот чертовщина! Решительно не везло мне сегодня с этим пивом. То оно, вырываясь из банки, мочило мою одежду, то Гера разливал его на пол, то я сам им давился. Наверное, Юля одарила меня им не от чистого сердца. Была у нее потаенная мыслишка.
— Алле, Гера, — раздался в трубке гнусавый мужской голос. Хотя голос был явно изменен, он показался мне знакомым. — Где ты шляешься? Почему сразу не отвечаешь?
— Это — не Гера. Я — Владимир. Брат его жены, — сказал я с трудом сдерживая волнение. Между прочим, оттого, что у меня першило в горле, голос мой также изменился.
— А-а, Владимир? А куда подевался Гера? — спросил он после некоторого замешательства.
— Он не может сейчас подойти.
— Как это не может?! Что за дела?! Ладно. Значит, ты брат Шурки? Поговорю с тобой. Ты в курсе, кто я? И чего я желаю?
— Приблизительно.
— Приблизительно или точно? Я не собираюсь растолковывать тебе все снова.
— Тогда точно.
— Ну, другой разговор. Я звякнул, чтоб узнать, наскребли вы бабки или нет?
— Скорее, нет. Откуда нам столько взять?
— Меня это колышет меньше всего.
— Понимаю. Но и ты пойми нас. Если даже мы все продадим, то наберем от силы тысяч сорок, — постарался, как можно убедительнее, произнести я. — Да и то дней через десять.
— Повторяю, меня это колышет меньше всего. Это ваши проблемы. Короче, к завтрашнему дню, чтоб все бабки были собраны. Или мы начнем резать твою сестричку и присылать вам по почте части ее тела. То пальчик, то носик, то ушко. Ценными бандеролями. Чтоб дошли в целости и сохранности, — хохотнул он.
— Я хочу поговорить с Шурой.
— Завтра. Я позвоню завтра и дам ей трубку.
— А сегодня?
— Нет.
— Ты вроде бы обещал Гере, что дашь нам на сборы денег еще два дня, — напомнил я.
— Ничего я ему не обещал. Меня, вообще, не касается, что он тебе там наплел. Требование прежнее: к завтрашнему дню вы должны собрать все бабки. Двести пятьдесят тысяч зеленых. Ясно?
— Ясно.
— И еще, чтоб ты знал. Я звоню из машины. Каждый раз по-новому мобильнику, потом сразу его выкидываю. Не жалко. Они ворованные. Усек, к чему я? По телефону на нас выйти нельзя. Все. Отбой, — сказал он и в моей трубке раздались короткие гудки.