Помпеи: Сгинувший город

Коллектив авторов

Кавалер Алкубьерре провел больше десяти лет, разгребая вулканическую оболочку, сокрывшую под собой Геркуланум, - но все еще не представлял себе настоящих размеров города. С каждым днем его все больше раздражала медлительность, с какой продвигалась работа. В 1748 г. он переключился на другой археологический объект (вскоре будет установлено, что это Помпеи), но и там, несмотря на первые успешные находки, его постигло разочарование; годом позже он возобновил раскопки в Геркулануме. К счастью для последующих поколений, Ал-кубьерре был отозван в Неаполь, не успев натворить еще горших бед своей хищнической кампанией. Хотя официально он оставался главным уполномоченным, повседневные обязанности перешли к более ответственному и вдумчивому исследователю,

Карлу Веберу - швейцарскому инженеру, с 1735 г. состоявшему на службе у испанцев.

Вскоре после назначения Вебера рабочие, копавшие колодец к западу от Геркуланума, неожиданно наткнулись на мраморный пол совершенно круглой формы, являвшийся частью садового бельведера - удобной площадки для обозрения окрестности, наподобие современных вышек на крышах домов. Такие площадки часто встречались на загородных римских виллах, и вскоре Веберу представилась исключительная возможность исследовать один из великолепнейших образцов подобного зодчества, которые когда-либо были найдены.

За последний век существования республики виллы вошли в большую моду. Например, Юлий Цезарь то и дело удалялся в свое поместье под Байями - "курортным" городом с морским побережьем, согласно Страбону, прекрасно подходившим как для исцеления больных, так для услаждения здоровых. Цицерон, неоднократно выказывавший презрение к показной роскоши, тем не менее, владел тремя виллами на берегу Неаполитанского залива. Там, по его словам, он предавался своему излюбленному отдыху - сидел на берегу, считая набегающие волны. В течение нескольких десятилетий, последовавшими за этим открытием возле Геркуланума, вдоль побережья и в окрестностях Помпеи было раскопано много подобных жилищ, но ни одно из них не шло в сравнение с первой по времени находкой.

На протяжении шести лет Вебер исследовал лабиринтоподобный комплекс комнат, залов и дворов, порой прокладывая по несколько ходов одновременно. Невзирая на указания Алкубьерре - сосредоточиться на поиске предметов искусства, - Вебер принялся подробно воссоздавать планировку тех помещений виллы, которых ему удалось достичь, исходя из сохранившихся частей пола и фундамента. Это было в 1754 г. Не было и тени сомнений, что он нашел жилище какого-то знатного лица: ведь это сооружение с черепичными крышами и колоннадами вытянулось вдоль побережья более чем на восемьсот футов. Судя по деталям архитектуры, здание было построено во втором или первом веке до н. э. и изначально представляло собой простой дом атриумного типа. Впоследствии его расширяли, и постройка становилась все величественнее. В западной части находился перистиль, раскинувшийся более чем на триста футов в длину и на сто двадцать в ширину. Посреди него был разбит водоем размерами 217 на 23 фута; по величине он не уступал иным императорским термам, позднее выстроенным в Риме. Согласно Веберу, этот водоем и прочие пруды и фонтаны, находившиеся в пределах поместья, наполнялись при помощи хитроумной подземной гидравлической системы, узловые элементы которой все еще засыпаны.

Помимо своего эстетического назначения, этот большой водоем, вероятно, служил и прозаическим целям, поставляя рыбу к столу, если только владелец не поддался новой римской причуде - разводить декоративных рыбок. По словам некоторых бранчливых современников, увлечение это настолько ослепляло иных знатных богачей, что они давали своим чешуйчатым любимцам имена, украшали их драгоценностями и рыдали, когда те умирали. Цицерон обрушивался на этих писцинариев - "рыбоманов", - заявляя, что в своем помрачении рассудка они пренебрегают государственными делами и горюют лишь тогда, когда их хвостатый лобанчик отказывается принимать корм из их рук.

Метр за метром пробирались к тайнам виллы Вебер и его помощники, прорубая путь через сырые, скользкие тоннели. Это был опасный труд, так как внутри могли накопиться смертоносные подземные газы. 4 августа 1755 г, в одном из тоннелей в Геркулануме искра, высеченная из камня киркой, вызвала взрыв, ужаснувший рабочих. Зато отвага и настойчивость

археологов, исследовавших виллу, были сполна вознаграждены: в раскопе было обнаружено девяносто бронзовых и мраморных статуй, изображавших греческих философов и государственных мужей, а также богов, сатиров и животных.

В одном конце главного перистиля, между двумя весьма живыми бронзовыми статуями оленей, стояло бронзовое изваяние силена - получеловека-полузверя из свиты Диониса, наподобие сатира, - изображенного в виде опустившегося атлета, пьяновато опирающегося на мех с вином и щелкающего пальцами в нетерпении. Неподалеку находился так называемый Отдыхающий Гермес (в римской мифологии ему соответствовал Меркурий): бесчисленные копии его гибкой фигуры известны во всем мире, воплощая идеал безупречной юношеской красоты и здоровья. У противоположного конца водоема находилась выполненная в человеческий рост бронзовая статуя спящего фавна - еще один шедевр, прославившийся на весь свет. Возле центра перистиля стояло пять женских скульптур; вначале ученые сочли, что они исполняют некий ритуальный танец, но впоследствии выяснилось, что они черпали воду. Поблизости оказалось произведение, весьма шокировавшее тех, кто его нашел, и поэтому поспешно спрятанное подальше от глаз, - мраморный Пан, совокупляющийся с козой.

Являя резкий контраст таким проявлениям чувственной красоты и грубой распущенности, длинный водоем был окаймлен мраморными статуями и бюстами, представляющими попарно греческих властителей и греческих мудрецов; отсутствие же сходных римских образцов наводит на мысль, что владелец поместья не чтил философов или государственных мужей в своем отечестве. Внутри дома обнаружились другие бюсты греческих мыслителей: афинского оратора Демосфена; Эпикура, основавшего в III веке до н. э. философское учение, обретшее многочисленных последователей среди образованных римлян спустя двести лет; Гермарха, преемника Эпикура; Зенона Сидонского, основателя стоицизма - сурового философского учения, распространившегося в Риме наравне с эпикурейством и в конце концов вытеснившего последний.

Эта отборная галерея великих мужей Греции ясно говорила о том, что вилла принадлежала человеку просвещенному. Подтверждение тому не замедлило появиться в 1752 г., когда археологи добрались до скромного по размерам помещения, уставленного полками, которые были завалены почерневшими цилиндрическими предметами. Вначале было высказано предположение, что это свернутые рыболовные сети или брикеты угля. Но когда один из свитков случайно уронили, от него откололись кусочки, и изумленные очевидцы заметили знаки, начертанные тусклыми темными чернилами, явственно выделявшиеся ла фоне несколько другого оттенка. Это был текст на греческом языке.

"Цилиндрические предметы" оказались обугленными папирусными свитками, а помещение - библиотекой - первой библиотекой

классической древности, какую удалось обнаружить. Тогдашние ученые были крайне взволнованы: а вдруг эти обуглившиеся фрагменты, рассыпавшиеся от прикосновений, таили в себе неведомые произведения великих греческих и римских поэтов, драматургов, философов, историков? С неимоверной осторожностью папирусы были переправлены в королевский дворец в Портичи (к северо-западу от Геркуланума), а там Камилло Падерни, директор музея и советник короля Испании Карла III по вопросам искусства, взялся за труд развернуть свитки. 18 ноября 1752 г. он доложил о результатах Лондонскому Королевскому обществу, важнейшему в мире научному учреждению. "В прошлом месяце нами было найдено несколько весьма почерневших папирусных свитков, каковые, по велению короля, потщился я раскрыть. Прилагаю здесь копию нескольких слов из тех, что удалось разобрать, чтобы имели вы понятие о том, как писали древние". Попытка потерпела крах, потеря была невосполнима. Падерни попытался с помощью острого ножа расщепить некоторые свитки в длину, и хотя такой метод помог сохранить внешние слои, под напором лезвия рассыпались в прах ломкие листки внутри, и их содержание было утрачено навеки.