Помяни черта!
Шрифт:
— Это фрейлина императрицы. — Произнес он с досадой.
— И что?
— А то, что заверив меня в безграничном счастье, она обрекла себя на ад его измен. — Более он ничего не добавил, нахмурился, расправил плечи и пошел, чеканя каждый шаг.
Он говорит о Глицинии, догадалась я, и промолчала.
Сколько же тут секретов… А первый из них — почему нашу спасательную компанию сдали с потрохами, если трем из четверых здесь грозила неминуемая смерть?
— Их схватят!
Олимпия ворвалась
— Как ты можешь спать голым?
— Что? — сонно отозвался дьявол.
— Как ты можешь… как ты вообще можешь спать? — тут же исправилась Олимпия и прикрыла его по пояс. — Совесть не мучает?
— Я с ней в сговоре… — улыбнулся он и протянул к красавице руки.
— В таком случае она тебе поможет узнать, что с Галей и моими сторонниками. — Заключила демонесса, передав дьяволу халат. — Поднимайся.
— Почему сейчас?
— Потому что до меня дошли слухи…
— И все?
— А если бы я сказала. Что мне приснился страшный сон? И в этом сне их схватили?
— Я бы предложил сны сторожить, начиная с этой ночи. — Сделал Люциус заманчивое предложение, но невеста осталась непоколебима. Вдев руки в халат, поднялся и неспешно его завязал, с прищуром глядя на одну из самых уникальных демонесс. — Что скажешь?
— Верни мне брата, его будущую невесту и моих людей и…
— Что и?
— И быстрее любовь моя…!
Он тут же оказался рядом, подняв ее точеный подбородок, страстно поцеловал в губы:
— Я тоже жду этого с…
— Хм, — демонесса отступила с очаровательной улыбкой, — быстрее одевайся, ты и так сейчас сделаешь все, чтобы их вернуть, хотя бы к Ган Гаяши.
— Я да, но… разве они не у него?
— Она к зверю Вад Гаяши скоро попадет. — Ответила Олимпия.
— Не может быть!
— Может, поспеши.
Когда дьявол исчез из своих апартаментов, демонесса с лукавой улыбкой щелкнула пальцами, вызвав листок с длинным списком пунктов и подпунктов.
«Разбудить среди ночи, если он устал со вчерашнего дня» — прочитала она и проставила галочку напротив. — Есть! S! Злиться не злился, и даже поругаться не успел.
«Поставить перед ним сложную, но выполнимую задачу», — Олимпия улыбнулась и со смешком произнесла, — задача поставлена, он ее сам долго и нудно создавал. Теперь посмотрим, как выкрутится.
— Так-так-так…, а что там у нас дальше? — прочитав следующий пункт, она победно улыбнулась. — Значит, на решение вопроса с Ганом даю ему неделю, а далее…
— Держись мой любимый кукловод.
К тому моменту, когда мы добрались до выделенных апартаментов, в Океании вода стала гуще и темней, а дворец Императора засветился изнутри тысячами маленьких огоньков с длинными тонкими лапками. Не будь я уставшей, на каждом повороте заваливала бы Саммири и демона вопросами, но сил хватало лишь на ходьбу. А идти пришлось много и долго, потому что второй этаж в замке — это двенадцатый человеческий этаж. И лестницы здесь ужасно неудобные с низкими, но широкими ступеньками. Такими, что приходилось делать три шага, чтобы взобраться на следующую ступень. Мои спутники идут за рыбкой и им хоть бы хны, а мне ой как захныкать хочется. И хотелось этого час, не меньше, пока к комнатам не добрались.
Комнаты нам выдали шикарные и… совмещенные. Четыре комнаты, нанизанные на одну ось вокруг гостиной, по сути, были смежными и комнатами не являлись. Во-первых: все спальни без дверей, а во-вторых: без нормальных межкомнатных стенок. Вместо них из пола росли коралловые решетки со сквозными отверстиями диаметром в полметра и в два метра.
— Без стен, — прокомментировала я. — И уединиться никак, и заблудиться невозможно. А где здесь комнаты для ванных процедур?
— В самом закрытом углу. — Сообщила рыбка.
— В пятом что ли? Я тут закрытого угла не вижу.
— В самом закрытом углу общей территории, — пояснила она и плавным движением руки указала на гостиную.
— Интересные порядки, а накроют нам где?
— Там же, в общей, — ответила она с улыбкой.
— Ээээ нет! Так не пойдет!
Я попыталась объяснить, что туалетная комната — это комната, в которой есть никак нельзя, но понимать меня отказались наотрез. Но вдруг послышался странный шорох, и рыбка, перебив мои пояснения, сообщила, что ужин прибыл.
Ужин действительно прибыл и очень интересным образом. В круглый проем из коридора в нашу общую туалетно — гостинную комнату вползло неизвестное создание с закрытыми разносами на спине.
Зелен потер руки в предвкушении и сел в пухлое кресло, амур забрался на пуфик рядом, а я и Себастьян стоим.
— Похож на улитку без домика, но в броне, как броненосец. Это кто или что? — Спросила я.
— Это Жакоромородот Аньясси, — представила его рыбка. — Ваш прислужник. Он будет…
— Не нужен, — отрезал Себастьян. — Свободны оба. И эту убери…, — он указал на медузу, всплывшую из пола, видимо, исполнявшую роль столика. — И пусть планкноидов из стен заберет и прочую живность их комнат. У Гали насморк развивается из-за них.
А я молчу и ни слова, о насморке и не помышляю. И на живность всякую у меня до сих пор аллергии не было.
— Но как же свет? — возмутилась рыбка.
— Обойдемся, а теперь все вон!
Удивительно, но вон вышли и выплыли все кресла, пуфики, матрасы, подушки и даже одеяла, которые мне понравились. Гостиная с неизвестным пятым углом погрузилась во мрак, а я в уныние:
— Ну, и как я теперь поем?
— Никак. — Сообщил Себастьян и щелкнул пальцами. В пространстве загорелся желтый огонек, а вслед за ним еще пара десятков, окружающих нашу голодную, вынужденную стоять компанию.