Помяни черта!
Шрифт:
— Это кто? — простонала я, борясь с подступившей тошнотой. Меня все-таки укачало. — Что за сборище?
«Если сборище одного цвета, то семья», — ответил Вестерион, приникший к моим пальцам.
— Да, все морды на одно лицо. Семейка то чья?
— А по мордам не видно?
— Это родня Императорского монстрюжища? — недоверчиво переспросила, косясь на сборище громко спорящих чудищ. — Теперь ясно, откуда такие… гены страшенные…
От сборища к клетке подплыл самый большой темно-сиреневый, по ходу дела, самец.
— Эй,
— Эй, я! — отозвалась я с самой веселой улыбкой.
«Галя, не надо» — посоветовал зелен.
— Ты, я сказал, — поправился рыб, шевельнув сиреневыми плавниками и вздыбив жабры.
— Ну, я — ты сказал.
— Молчать! — взревел рыб.
— Что: вот молчать и все на том? — невинно поинтересовалась я. Рыбью морду слегка перекосило, выпуклые глаза стали еще выпуклее.
«Да заткнись ты!» — взбесился Вестерион, стукнувшись о мою ладошку спиной и оцарапав шипами.
На что я громко и резко ответила:
— Не дергайся! Когда захочу, тогда и заткнусь!
И как назло рыб мой ответ принял на свой счет:
— Значит эту…! — и тычок плавником в мою сторону.
— Какую эту? Здесь этих нет…!
«Галя! — простонал Вестерион. — С ним нельзя так!»
«А со мной так, разве можно?» — мысленно отвлеклась я на зелена и вдруг слышу:
— Эту в клетку немедленно!
— Для певчих птичек, пожалуйста… У вас тут есть певчие птички или только жабки квакающие?
Трое крабовидных ловцов выползли из расщелин в стенах и приблизились ко мне. Один взялся за розовый лоскут и потянул на себя, двое других стали по бокам, стягивая чудо ткань с моих плеч и ребер, но оставив ее на руках.
— Попрошу аккуратнее, мне еще на вечеринку, платье не порвите, его только что выдали, новехонькое с вешалки. — Оглядев мой наряд из парусины и веревок, крабовидные удивленно переглянулись. — И вы помните, куда меня вести?
— В клетку забвения. — Отчеканил тот, что стоит слева.
«Только не это!» — задергался Вестерион в моих ладошках.
— А вот и неправильно, в клетку к певчим птичкам. И не забудьте принести туда мягкие подушки и одеяло, ночь на дворе, а мне завтра рано вста…
— Я передумал. — Оборвал меня противный рыб, — к вайгзергу ее.
От этого сообщения зелен в моих руках стал то ли бегать по кругу, то ли перекатываться, но с такой скоростью, что вскоре сделает в моих руках дыру.
— Куда? — всполошилась менее гадкая самка, — но она же иномирянка… не нужно…дражайший мой. Филио говорил, что…
— Молчать, я сказал!
— Молчу, дражайший мой, молчу…
Рыб обернулся и презрительно посмотрел на самку. От этого взгляда остальные чудища развернулись и поспешили скрыться, а она зло и многообещающе добавила:
— Сейчас смолчу, но потом!
«Так-с, выходит, это маман нашего Гаяши, а это то ли папан, а то ли братан… в любом случае, у них зашкаливающая эмоциями семейная идиллия и потрясающее взаимопонимание».
Зелен перестал бегать и с тяжелым вздохом сел.
— К нему, я сказал! — отрубил рыб, шевельнув хвостом, приблизился к маман. — И будь проклят весь жабий род, если ее сегодня же не сожрут.
— Не сожрут, — улыбнулась я, — ваш вайг… кто-то там подавится.
— А мы еще посмотрим. — Прорычал плавучий ужас.
— А вы на это еще и смотреть будете? У вас, я так понимаю, одни извращенцы в столице! — Вестерион в моих руках подпрыгнул, столкнулся с пальцами и упал. — Уважаемый, предлагаю поспорить, что меня не сожрут.
— Откуда такая уверенность? — поинтересовалась чешуйчатая маман.
— Из четвертого мира.
— Что из четвертого…? — обомлел рыб-папан.
— Уверенность моя из четвертого мира.
— Ах, ну если только уверенность, — ухмыльнулся он, — тогда нам ничего не грозит.
— Тогда вам ничего и не светит. — Ответила я и позволила нас с малюсеньким зеленом увести, тихо проговаривая про себя. — Ничегошеньки.
«Зелен, как ты там?»
«Я облез».
«Почему?»
«Потому что только такая… такая иди… иномирянка, как ты, могла… могла довести до кипения Вад Гаяши, самого спокойного из представителей императорской семьи!»
«И об этом мне говорит создание, совратившее гарем Вада и напавшее на его стражу?»
«Кто рассказал? — я молчу. А он дальше сердится. — А кто просил тебя нарываться на неприятности?»
«Они и просили, причем очень даже настойчиво. А что такого, сейчас взглянем на этого вайг…, - точное название не вспомнилось, — в общем, на этого вай-вай. И познакомимся».
«Ничего мы не познакомимся, — прошептал зелен, — мы вообще ничего не успеем…»
— Эй… — громко вслух возмутилась я, отчего крабовидные ловцы вздрогнули и чуть не выронили пики. — У нас все будет хорошо! И нефиг меня пугать раньше времени! Пуганая уже, где у вас поджилки трясутся, чаще всего ничего страшного нету. Тот же Шарпик, умильное создание, а его боятся в ста тридцати мирах. Идиоты,… даже не знают, какой он замечательный на самом деле.
«Эти идиоты видели его огненную сущность», — буркнул зелен.
— Ничего они не видели, даже огненным он само обаяние. — Воспротивилась я. — К тому же, ты слышал, что я по их меркам уродина и не просто уродина.
— Страхолюдина мерзкая. — Подсказали ловцы, продолжая вести меня по серому каменному туннелю.
«В чем-то я с ними…»
«Молчать, не перебивать и не спорить, — заявила я. — Забыл, в чьих ты руках?»
«Это временно…»
«Если как ты сказал, нас сейчас прикончат, то это реально недолго, а если нет… то…» — на этом я мысль потеряла, впереди показался большой черный проход в неизвестную черную даль или пропасть.