Помяни черта!
Шрифт:
Меня разбудили в небольшой уютной комнате с накрытым столиком с чашками и тарелками полных разных сластей. Зелен, амур и демон в чешуйчатых солидных костюмах сидят в креслах, я возлежу на узкой софе.
— Не понял, это что она нам только что пожелала? — нахмурился зелен.
— Ничего хорошего, но уже и ничего страшного. — Пояснил демон, после этих слов передо мной поставили тарелку с чем-то желтым и круглым и в руку дали вилку с двумя зубцами. — Чизкейк со сливками и лимороном.
Я недоверчиво покосилась на него и, припомнив момент
— Хочешь, чтобы я это ела, попробуй его сам.
— Галя, ешь спокойно.
— После того как ты меня усыпил?!
— Тебя никто не усыплял. — Он отложил свою чашку, и подался вперед, сцепив руки.
— Ты сама… — поддержал амур, блестя глазами на мой завтрак, то есть, внимательно изучая его на расстоянии.
— Неправда!
— Нервная обстановка, долгое путешествие по водным просторам, — методично перечисляет Себастьян, в то время как Донато аккуратно подбирается ко мне, переплывая от стула к стулу, а затем и к моей софе, — расстройство из-за Нардо, огромное количество новой информации и встреча с Темным повелителем, все это основательно вымотало тебя.
— А еще противостояние с Ган Гаяши, — подсказал амур, сев в непосредственной близости от меня и моей тарелки. К этому моменту я и сама начала облизываться на угощение. Что ж, смотрится весьма аппетитно, к тому же я со сна проголодалась, так что рука сама потянулась за вилкой, но от пришедшей догадки замерла:
— И вы все будете смотреть, как я ем?
— Вообще-то мы пришли за твоими распоряжениями. — Поправив рукава чешуйчатого костюма, чинный зелен улыбнулся.
— Почему вот так? — я указала на своих сообщников, саму палату, мой личный вид и сладкий завтрак. — Нужно было о распоряжениях дать подумать, а не дать поспать.
— А мы выявили, что ты лучше думаешь за едой после хорошего сна.
— Сон был хорошим? — поинтересовался амур, уже вертя в руках вилку с ловкостью метателя ножей.
— Мне Нардо снился.
Я на мгновение вернулась к счастливым картинам нашего общего будущего и ощущению безмятежного счастья, что появляется рядом с ним.
— Еще бы! — ухмыльнулся амур и ковырнул-таки мой завтрак раньше меня. — Вас под один купол положили, чтобы ты его от собственных проклятий уберегла.
Он с наслаждением попробовал кусочек и протяжно промычал…
— Вот как… — я разделила чизкейк на четыре части, отгородив ту, которую облюбовал Донато, и попыталась принюхаться. Он ничем не пах, как и все в этом подводном мире. — А что, помогло?
— Ну, если он все еще жив, и ты на него ничего нового не наслала, — амур уверенно перетащил к себе на тарелку опробованный кусок и принялся есть, — то все в порядке.
— Ага, — я печально вздохнула, посмотрела на аппетитный чизкейк, затем на жующего и медленно меняющего цвет Донато. Есть перехотелось сразу. — Слушайте, а что с ним?
Зелен перевел взгляд с меня на желтеющего Донато и удивленно присвистнул:
— Галя, не ешь и не двигайся… — прошептал демон, в то время как нож и пустой поднос плавно переплыли со стола в его руки.
В это время мысленный зов Вестереона бил набат, как колокол на пасхальные праздники: «Глициния!»
Все, что произошло далее, я не могла бы увидеть ни в одном фильме ужасов и тем более, пережить вживую. Окончательно пожелтев, амур Донато вдруг стал дырявиться насквозь не хуже голандского сыра и противно попискивать — спанчбоб со своим визгливым голосочком и рядом не стоит. Его зоркие глазки многократно увеличились, узрев на моей тарелке оставшиеся кусочки чизкейка, и из-под дырявой жирной туши, в которую превратился некогда просто пухлый амурчик, ко мне потянулись черные ласты, покрытые желтыми жилами.
— Тебе нельзя. — От амура ноль эмоций — тянется, и не отодвинуться от него, ведь двигаться мне запретили. Сиди я от этого ужаса далеко, молчала бы, но когда оно пищит и тянется к тебе, это страшно и от страха вдруг рявкнула низким голосом:
— А ну ласты убрал! Иначе сама тебе их склею!
Дырявый желтый ужас моргнул и начал колыхаться как желе.
— Галя!
— Тобой было сказано только — не ешь и не двигайся, о молчании речи не было. — Огрызнулась я, не поднимая глаз на демона, и вновь обратилась к бывшему Донато. — А ты хватит дергаться, сиди смирно и, может быть, тогда получишь остальное.
Одушевленный сырник воззрился на меня обиженно, прошипел что-то нечленораздельное, но замер.
В апартаменты плавно вошла Глициния, Осмотрев нас, она с удивлением спросила:
— Что здесь происходит?
— Да! Чельд его знает! — ругнулась я.
— С Донато непорядок. — Ответил зелен.
— А что с Донато? — Всплеснула она руками, и ласково погладила желтый ужас, — где он?
— Вначале сидел подле меня, а попробовав сладкого, в сырник превратился. Вы, кстати, именно его гладите.
— Это не Донато, а Цимис, питомец моего сына. Видимо, из любопытства или по приказу держал форму амура, но сладкое сняло все оковы. Он должен быть где-то в замке. Ищите его в спальне.
Зелен и демон, отставившие столовые приборы в сторону, синхронно поднялись со своих мест. И с поклоном удалились, оставив меня наедине с завтраком, императрицей и ее страшным питомцем.
— Значит, это не отравлено? — я кивнула на чизкейк и, получив подтверждение, с аппетитом принялась есть. — Цимис отвечал точь-в-точь как амур, откуда у него информация?
— Это прекрасное создание умеет считывать чужие мысли. Не все, но самые яркие. — Она отдала ему приказ, и ластоногий сырник отплыл от стола, предварительно бросив на меня обиженный взгляд. Это небольшое по размерам создание было как круглый дырявый шарик сыра с глазками и двумя парами черных ласт. В общем, достаточно мил, но погладить такое создание совсем не хочется, вдруг пальцы застрянут в его дырочках.
— Цим, — я подозвала его и переложила на тарелку еще одну порцию, — это тебе.