Пончик с гвоздями

Южина Маргарита

– Я тебе правду говорю, что ты ерунду городишь! За идиота меня принимаешь? – вскинулся Акакий.

– Нет, это ты меня за дуру принял. А я тебе сразу говорю… Ты же знаешь, у меня гипнотический дар, я всю твою хворобу за минуту снять могу. Но только ты мне сам должен все рассказать. Я же давно вижу – ты какой-то замусоленный стал, ничего тебя не радует, хмурый, раздражительный. Я сначала на смерть Марии грешила, думала, так тебя ее кончина изводит. А потом вижу – нет. Ты ведь не просто печальный, ты озабоченный какой-то. От меня стал прятаться, бегаешь куда-то, по телефону тайком звонишь. С чего вдруг? Ты все еще думаешь, что это я твою любовь прикончила?

Клавдия

с усмешкой смотрела на мужа и, казалась, даже не вспоминала про ночную ссору. Акакий маялся. Он очень боялся гнева супруги, но и ложиться в постель, боясь новых галлюцинаций, не собирался.

– Клава… – наконец решился он. – Только выслушай меня внимательно. Выпей сначала валерьянки, Клавочка. Я тебя, конечно, люблю, я тебя всегда любил…

– У нее от тебя сын?

– Откуда ты знаешь? – выпучил глаза неверный муж.

– Просто я знаю, что у нее есть сын. Когда узнала, хотела с тобой новой информацией поделиться, а потом кое-что сопоставила, подумала… и, выходит, не ошиблась. Рассказывай, чего уж.

И Акакий стал рассказывать.

На новогоднем вечере у Агафьи Акакий увидел Марию, и на него нахлынули прежние чувства. Он снова почувствовал себя молодым, неженатым и с пышной шевелюрой. Мария тоже была рада, это все заметили, только сначала она немного стеснялась, а потом несколько рюмочек вина заглушили в ней робость, и она, смущаясь необыкновенно и аккуратно выронив четыре слезы, поведала Акакию, что у нее растет от него сын. В честь отца Акакия она назвала его Игорем. Игорь Акакиевич. Парню сейчас тридцать три года, он успешно работает, правда, еще не обзавелся семьей, но это оттого, что очень занят карьерой. Все было замечательно, Акакий бы никогда не узнал, что у него есть еще один наследник, но случилось непоправимое – Игорь тяжело заболел. В нашей стране эта болезнь неизлечима, надо ехать в Германию. Конечно, она ни в коем случае ни на что не намекает и деньги бы от Акакия не приняла ни в коем разе. Просто… Просто так, видимо, угодно судьбе, чтобы Акакий узнал про сына.

– На кого он похож? – всхлипнул Акакий.

– У меня есть фотография. Он вылитый ты, сам посмотри, – горько усмехнулась Мария.

Из сумочки она достала бумажник, где в прозрачное окошечко была просунута фотография несомненного красавца. Да, конечно, Акакий в молодости был именно таким.

– Где он сейчас? – спросил Акакий, боясь выпустить фотографию.

– Он живет отдельно. Я не всегда сама его воспитывала. Ты знаешь, я вышла замуж, а супруг терпеть не мог Игорька. Одной мне было не выжить, а Игорьку было с нами очень тяжело – при мне отчим ничего плохого ему не делал, но если хоть на минуту они оставались одни, муж обижал его. Я… я боялась за сына. От мужа я ушла, вышла замуж второй раз, и снова началась та же история. Никому не нужны чужие дети. И тогда я решила – буду жить с мужем, а на его деньги воспитывать сына. Игоря я отдала замечательной, доброй женщине, которой платила огромные деньги. Мальчик не нуждался ни в чем. Игорю позже я обо всем рассказала. Он вырос, устроился в жизни, и все было бы хорошо. Но вот теперь эта болезнь. Мой последний муж не знает о том, что у меня ребенок, он для него совсем чужой, помощи от него не будет. А я… я не могу достать столько денег. Игорь думает, что у него легкое недомогание, и только, а на самом деле его организм уже наполовину мертв. Если его не отправить в Германию на лечение немедленно, будет поздно.

– Так почему же ты сразу меня не нашла? – бешено взвыл Акакий.

– А

зачем? Ты великолепно жил без нас, и если бы не эта беда, я и сейчас бы тебе ничего не сказала, – пожала плечами Мария. – Кстати, если хочешь, ты можешь его услышать.

Они отошли в сторону от пляшущей компании, Мария вытащила крохотный мобильник. Она нажала только две кнопки – вероятно, номер был записан в памяти. Акакий, между прочим, хотел подсмотреть, но не удалось.

– Алло, Игорь? Игорек, это мама. Я сейчас… я сейчас с папой разговариваю. Да, с настоящим, с Акакием. Хочешь с ним поговорить?

И она сунула телефон в ухо Акакию. В трубке раздался незнакомый мужской голос:

– Папа? Я тебя не знаю, но рад… да, рад, что ты нашелся.

– Сынок… – растерялся Акакий. – Игорь! Игореша! Я тоже рад, я так часто о тебе думал.

Акакий, конечно, врал. До последнего часа он и знать не знал ни про какого внебрачного сынка. У него были только Данил и Анечка. Теперь еще появилась любимица Яночка, внучка, но в такой ситуации, считал он, нужно было говорить именно так.

– Все, хватит, – счастливо засмеялась Мария, отбирая маленькую трубку. – Вы мне все деньги сожжете.

А потом… Потом Мария вышла, и больше ее живой Акакий не видел. Он бы смирился с ее смертью – чего там, любовь давно в прошлом, – погрустил бы, конечно, но жить с тем, что где-то медленно умирает сын, которому нужна его помощь, Акакию было не под силу. Он пытался наводить справки, но не знал ни фамилии сына, ни точной даты его рождения, пробовал наугад – по фамилии матери, такого не нашли. Куда обращаться, Акакий не знал и…

– Да, Клава, я отправился к ясновидящей. А что мне было делать? Я высмотрел по телевизору, как женщина нахваливает некую мадам Олимпиаду, переписал адрес и направился к ней на прием.

Женщина пообещала ему помочь – найти сына, но запросила десять тысяч. Таких денег у Акакия не было, и пришлось обратиться к Данилу. Естественно, наврал ему, что страдает импотенцией. Во-первых, такую болезнь просто так не увидишь, а во – вторых, сын должен был постесняться дотошно лезть с расспросами. А завтра у него должна состояться встреча.

– А почему ты ничего не спросил у Никиты, у мужа Зудовой? Мы же вместе были у него… – удивилась Клавдия.

– Так ведь Мария мне сказала, что муж ничего о мальчике не знает! И потом… а вдруг бы он раньше Игоря нашел? Он смог бы ему навредить. Короче, я боялся за сына и не знал, что делать. Поэтому и подался к ясновидящей.

– Кака, это не ясновидящая. Я, конечно, не спорю, они где-то есть, но тебе попалась элементарная мошенница. Я там была, они меня на помойку выкинули, – вспомнила Клавдия неприятный эпизод. – Так что можешь не тащить туда свои, то есть Данины деньги. Они нам, может быть, пригодятся для лечения твоего сына. Хотя… десяти тысяч для Германии будет, пожалуй, маловато.

– А у меня домик есть под Ростовом. За него полтора миллиона дают, – просунулась в дверь остроносая голова Катерины Михайловны.

– Ни фига себе домик! И почему под Ростовом? Ты же у сестры в Самаре жила? – вытаращился на нее Акакий.

А у Клавдии Сидоровны и вовсе язык от изумления отнялся.

– Господи, какие мелочи вас тревожат! Вы лучше подумайте, как нам мальчика найти? – уже смелее продвинулась на кухню старушка.

Акакий теперь с надеждой смотрел на жену. У него, после того, как он рассказал ей про все свои приключения, будто плита с плеч рухнула. Надгробная.

Клавдия же уверенно командовала парадом: