Понедельник начинается в июне
Шрифт:
Эти ползучие существа никогда прежде не вызывали у Юли недобрых чувств. Она им даже симпатизировала, потому что считала домовитыми и хозяйственными, ведь каждая даже самая крохотная улиточка уже таскала с собой свой домик. Наверное, регулярно делала там уборку, наводила чистоту и порядок, не то что легкомысленные бабочки и мотыльки, которым лишь бы крылышками махать и гусениц побольше наплодить.
Но оказалось, что бабочки – это беда отсроченная, гусеницы не планировали вылупляться прямо так сразу. Им сначала нужно было самим вылупиться из коконов. А вот улитки повели наступление такими дружными и стройными рядами, что им мог позавидовать самый опытный генерал. Численность их армии прибывала с каждым днем. А жрали они практически все, но особенно трепетный интерес испытывали к рассаде бархатцев, годеции и проклюнувшимся лилиям, с листьев которых Юле приходилось снимать этих липких негодниц сразу целыми гроздями.
Как на грех, Юля очень любила бархатцы, вырастила рассаду сразу пяти сортов, и мелких, но ароматных, и огромных золотых шаров, и кустовых, и обычных. И все они оказались обглоданы жадными улитками почти до основания.
Как раз сейчас Юля с грустью разглядывала торчащие из земли столбики, в которые за несколько дней ее отсутствия превратились пышные кустики любимых ею цветов.
От этого зрелища ее оторвал голос, донесшийся с улицы:
– Хозяйка! Хозяйка!!
Обращались к ней. Юля решила, что запросто может отвлечься от зрелища погибших бархатцев и подняла голову.
За забором стоял черноглазый паренек, по виду из тех, кто предлагает свои услуги в починке дома, крыши, фундамента и тому подобных мелких и не очень мелких работ. Еще они предлагают купить железо, то есть всякие там водостоки и прочие нужные в хозяйстве штуки, они же рекламируют навоз, опилки и все такое прочее, что прямо-таки необходимо всякому уважающему себя садоводу.
Юля уже открыла рот, чтобы произнесли дежурное «Спасибо, нам ничего не надо», но тут юноша ее удивил.
– Купи козу, – произнес он.
От удивления Юля оторопела и совсем забыла, что у них все есть.
– Козу? – пробормотала она. – Какую еще козу?
Мелькнула мысль, что это какое-то доселе ей неизвестное название строительной техники. Есть же строительные козлы, может быть, есть и козы?
Видя, что его сразу же не отослали куда подальше, парень заторопился, расхваливая свой товар.
– Хорошая коза, – взволнованно заговорил он. – Породистая очень!
После чего он свистнул, и к нему тут же подбежал напарник, совсем уж крохотный мальчонка. Видимо, тот стоял где-то у соседних домов, рекламируя все ту же козу, потому что товар Юле был показан, что называется, лицом.
Какое-то время Юля и коза смотрели друг на друга. Что сказать, глаза у козы были умными. Мордочка симпатичной. Да и сама она производила приятное впечатление. Единственное, что не понравилось Юле, был ее размер.
– Маленькая какая, – заметила она.
– Так вырастет скоро. Козы они, знаешь, как быстро растут! Да она уже молоко дает! Дай чашку.
Это был какой-то гипноз. Не собиралась Юля покупать эту козу, но за чашкой послушно сходила, принесла и даже понаблюдала, как паренек ловко сдаивает с козы густое и очень ароматное молоко.
– Держи!
Юля знала, что молоко у коз иногда имеет специфический аромат, из-за которого это молоко не все любят. Поэтому она первым делом молоко понюхала. Оно пахло сливками, а козой совсем не пахло.
– Ты выпей!
Пить молоко, которое доилось невесть какой чистоты руками, Юля не стала. Но козой заинтересовалась:
– И сколько же ты за нее хочешь?
– Тридцать тысяч.
– Ого!
Юля прежде дела с козами не имела и от озвученной цены, мягко говоря, выпала в осадок.
– Так ведь породистая! – начал убеждать ее продавец. – Козлят будет по двое-трое рожать, меньше они просто не умеют. И молоко опять же каждый день по полтора литра. А как подрастет, то и по три-четыре. Мать ее четыре литра влегкую дает! Круглый год!
– Зачем же вы такую замечательную козу продаете?
И тут парнишка рассказал душещипательную историю, о том, как этой весной их козы окотились просто в каком-то огромном количестве, места в сарае на всех не хватает, запасенных с прошлого года кормов и сена тоже, да еще мама заболела, заботиться о своем стаде не может, а ребята одни с отцом не справляются.
– Приходится распродавать. Двадцать!
– Что?
– Двадцать тысяч давай!
– Нет, это много.
– Так ведь какая коза-то! Золото, а не коза. Пятнадцать давай!
– У меня нету столько.
– У соседей займи.
Но Юля решила тоже не сдаваться:
– Мы тут люди новые, никого еще толком не знаем.
– Десять давай! Десять у тебя есть? Десять за такую козу – это вообще грабеж. Плачем, а продаем. Мне отец велел с козой назад не возвращаться. Если не продам, сказал, что сегодня же ее зарежем.
– Ой! Не надо! – ужаснулась Юля. – Она же еще только жить начинает, зачем ее резать!
– А куда ее девать, если никто не покупает.
– Я бы купила, но десяти тысяч у меня нет.
– А сколько у тебя есть?
– Пять тысяч наскребу.
Паренек задумался, потом махнул рукой:
– Давай! Согласен!
Так за пять тысяч коза перешла в собственность Юли вместе с ошейником, который был на ней одет. А мальчишки испарились, словно их и не было. И даже чашка с молоком таинственным образом куда-то из рук Юли запропастилась. Но беда невелика, что там чашка, когда теперь у нее во дворе стояло такое чудо – живая и настоящая коза.
И только тут Юля спохватилась, что не спросила у торговца кличку козы.
– Как же мне тебя называть?
Коза ответила ей долгим взглядом своих желтых глаз, потом потрясла хвостиком, и на дорожку насыпалось немного круглых мелких шариков.
– Вот и первая прибыль! – обрадовалась Юля. – Удобрение! Только ты чуть в сторонку удобряй, будь уж так добра, дорогуша. О! Отличное имя! Дорогуша! Или лучше Пятерочкой тебя назвать? Все-таки за тебя пять тысяч плачено!
Коза снова покрутила хвостиком, на сей раз вхолостую и потянулась к свежей зелени настурции.