Понятие сознания
Шрифт:
(6) Я (self)
Не только теоретики, но и совершенно неискушенные люди, включая маленьких детей, испытывают затруднения с понятием Я, Дети иногда ломают голову над такими вопросами, как «Что будет, если я стану тобой, а ты — мной?» или «Где я был до того, как родился?» Теологи обсуждают вопрос «Что именно в индивиде подлежит спасению или погибели?», а философы спекулируют вокруг того, обозначает ли Я особую отдельную субстанцию и в чем состоит неделимая и непрерывная самотождественность Я. Не все подобные головоломки возникают из-за неосознанного принятия парамеханических гипотез, и я в этом разделе собираюсь заняться одним семейством таких загадок, изложение и разрешение которых может представлять некоторый общетеоретический интерес.
Все загадки, которые я имею в виду, вращаются вокруг того, что я назову «систематической неуловимостью» понятия Я. Когда ребенок, например Ким, безо всякой теоретической подготовки, не владея никакими понятиями, впервые вопрошает себя «Кто я?» или «Что я такое?», то он не
Да и над теоретиками понятие Я насмехается таким же образом. Даже Юм признается, что, когда он пытался обрисовать все объекты своего опыта, он не нашел ничего соответствующего слову Я. Однако он не испытывал беспокойства из-за того, что остался без чего-то большого и важного, без чего его обзор не был бы описанием его опыта.
Другие эпистемологи ощущали такое беспокойство. Должен ли я или не должен вписывать мое знание самого себя в список вещей, которые я могу познавать? Если я скажу «нет», то мое знание о самом себе превратится в теоретически бесплодную тайну; если я скажу «да», то получится, что я причисляю рыболовную сеть к одной из рыб, которых этой сетью надлежит ловить. Кажется, одинаково рискованным и признать, и отрицать, что судью можно поместить на скамью подсудимых.
Вскоре я попытаюсь объяснить эту систематическую неуловимость понятия Я и явную несимметричность понятия Я и понятий «ты» и «он». Но вначале следует рассмотреть некоторые моменты, верные относительно всех личных местоимений.
Люди, в том числе и философы, склонны ставить вопросы о Я, спрашивая, именами чего являются слова Я или «ты». Им известна река, называемая «Темзой», и собака по кличке «Фидо». Они знакомы также с некоторым кругом людей и знают их имена и фамилии. Они смутно чувствуют, что Я и «ты» отличаются от обычных собственных имен, поэтому они считают, что это должны быть имена особого рода и притом обозначающие особых индивидов, спрятанных внутри людей, известных под своими обычными именами и фамилиями. Поскольку местоимения не регистрируются в Сомерсет Хаус, их носители должны каким-то образом отличаться от носителей обычных имен и фамилий, зарегистрированных там. Однако такая постановка вопроса изначально ошибочна. Разумеется, Я и «ты» не являются обычными именами, как «Фидо» или «Темза», но они не являются и необычными собственными именами. Они не являются ни собственными именами, ни именами вообще, подобно тому как «сегодня» не является эфемерным именем текущего дня. Беспочвенные мистификации начинаются, как только мы приравниваем местоимения к именам. Предложения, содержащие местоимения, в самом деле содержат отсылки к конкретным людям, но отсылают совсем не так, как это делают собственные имена.
Это различие может быть предварительно описано следующим образом. Существует класс слов (будем называть их все для простоты «индексными»), указывающих слушателю или читателю на отдельную вещь, событие, человека или момент времени, которые они обозначают. Так, «сейчас (теперь)» есть индексное слово, указывающее тому, кто слышит предложение «Поезд сейчас пересекает мост», на определенный момент пересечения. Слово «сейчас» может, разумеется, использоваться в любой момент дня или ночи, однако оно не означает «любой момент дня или ночи». Оно обозначает тот определенный момент, когда слушатель, как предполагается, слышит слово «сейчас». Момент, когда поезд пересекает мост, указывается высказыванием как момент «теперь». Момент произнесения и есть тот момент времени, на который указывает это слово. Сходным образом слово «тот» часто используется для указания на определенную вещь, на которую направлен в момент произнесения указательный палец говорящего. Слово «здесь» иногда указывает на то особое место, откуда говорящий отправляет данное слово в пространство, а страница, на которую указывает выражение «эта страница», может быть такой, на которой напечатано слово «эта». Однако другие индексные слова указывают на свой объект косвенным образом. Слово «вчера» указывает на день, предшествующий дню, когда оно было произнесено или напечатано в газете. Слово «тогда» в некоторых употреблениях указывает на момент или период времени, стоящий в особом отношении к моменту, когда оно было услышано или прочитано.
Местоимения типа Я или «ты» являются, по крайней мере, иногда, прямыми индексными словами, тогда как местоимения типа «он», «они» и в некоторых использованиях «мы» — косвенными индексными словами. Я может указывать на определенного человека, издавшего этот звук
Но это еще далеко не все. Теперь мы должны обратить внимание на то, что мы используем местоимений — как и собственные имена — самыми разными способами. Если мы не поймем различия в употреблении словами, несколько менее выраженные, в употреблении слов «ты» и «он», то возникнут дальнейшие мистификации.
В предложении «I am warming myself before the fire» («Я согреваюсь у огня») слово «myself» можно без нарушения смысла заменить словами «мое тело». Но местоимение нельзя я заменить на «мое тело», не превратив фразу в бессмыслицу. Сходным образом в предложении «Кремируйте меня после того, как я умру» слова Я и «меня» используются по-разному. Поэтому иногда мы можем, а иногда не можем заменять местоимения первого лица на оборот «мое тело». В некоторых случаях я даже могу говорить о части моего тела, но не могу использовать для этого местоимения Я и «меня». Если мои волосы обгорели в огне, я могу сказать «Я не обгорел, только волосы у меня обгорели», хотя я никогда не мог бы сказать «Я не обгорел, обгорели только мои лицо и руки». Часть тела, нечувствительная к боли, которой я не могу двигать по собственному желанию, является моей, но не является частью меня. Наоборот, можно иногда говорить и «меня» о механических добавлениях к телу, таких, как автомашина или трость: «Я задел почтовый ящик» означает, что машина, которую я вел, задела почтовый ящик.
Рассмотрим теперь некоторые контексты, в которых местоимениями «меня» невозможно заменить словами вроде «мое тело» или «моя рука». Возьмем высказывание «Я сожалею, что я вмешался в этот конфликт». Тут, может быть, я соглашусь на подстановку слов «мой кулак вмешался» вместо «я вмешался». Но, уж конечно, я не соглашусь на подстановку «мой кулак» вместо Я в выражении «Я жалею». Не менее абсурдно было бы говорить, что «моя голова припоминает», «мой мозг делит большие числа» или «мое тело борется с усталостью». Может быть, именно вследствие абсурдности таких подстановок многие люди склонны описывать человека как соединения тела и чего-то бестелесного.
Мы, однако, еще не исчерпали весь список своеобразных использований слог Я и «меня». Ибо мы находим еще одну группу их употреблений, в которой вообще невозможна замена личных местоимений первого лица словами, обозначающими мое тело. Вполне осмысленно сказать, что я поймал самого себя на тон, что начинаю засыпать, но я не могу поймать мое тело на том, что начинал засыпать, как и мое тело не может поймать меня на этом. Можно сказать также, что ребенок рассказывает сам себе сказку, но бессмысленно объявлять его тело рассказчиком или слушателем.
Такого рода противоположности, связанные прежде всего с описаниям операций самоконтроля, побудили многих проповедников и некоторых мыслителей говорить, что обычная личность — это своего рода комитет или команда лип размещающаяся под одной кожей, словно мыслящее и решающее Я — это одна личность, а жадное и ленивое Я — другая. Но такого рода образы совершенно бесполезны. Частью того, что мы понимаем под «личностью», является способность ловить себя на том, что начинаешь засыпать, рассказывать себе сказки или обуздывать свою жадность. Поэтому предполагаемое сведение личности к команде лиц просто умножит их, не объясняя, как одна и та же личность может одновременно быть рассказчиком и слушателем, существом бдительным и сонным, бешено несущимся в автомобиле и одновременно получающим удовольствие от такой гонки. Приемлемое объяснение должно начинаться с осознания того, что в утверждениях типа «Я поймал себя на том, что начинаю засыпать» два местоимения — Я и «себя» (myself) — не являются именами разных лиц, поскольку они вообще являются не именами, а индексными словами, используемыми в разных смыслах в разных контекстах, как это мы видели в утверждении «Я греюсь у огня» (хотя сама эта разница различна в разных контекстах). Если кому-то покажется неправдоподобным, что в одном и том же предложении дважды использованное местоимение первого лица[11] одновременно и указывает на одного и того же человека, и имеет два различных смысла, то пусть вспомнят, что так же бывает и с обыкновенными собственными именами и другими словами, обозначающими личность. Так, в предложении «После венчания мисс Джонс уже не будет больше мисс Джонс» не утверждается, что такая-то женщина перестанет быть самой собой и станет другой личностью. Речь просто идет о том, что изменятся ее фамилия и социальный статус. А предложение «После возвращения Наполеона во Францию он перестал быть Наполеоном» означает только то, что изменился его статус как военачальника. Аналогичен этому смысл распространенного выражения: «Я — уже не я». Утверждения «Я только что начинал засыпать» и «Я поймал себя на том, что только что начинал засыпать» принадлежат различным с логической точки зрения типам, поэтому местоимения Я имеют в них различную логическую силу.