Попаданец для нее
Шрифт:
– Место выбираешь, гаденыш. – Девушка от полной безнадеги прикрыла глаза.
Надо отключиться. Выключить сознание. Билась спасительная мысль. Тайя вспомнила бабку и ее подзатыльники. Потрескавшиеся губы попытались растянуться в улыбку. Она начала читать заклинания от боли, от мыслей и от жизни. Но из головы не выходила мрачная рожа Алазара.
– Пузырь перехода лопнул раньше. Пришелец уже здесь. Не в том месте и не в то время. И это плохо. Он захвачен дикарями. Пока они не вернулись в орду, его еще можно вытащить. Ты пойдешь с ними и вырвешь его из их
Голова Тайи взорвалась от ярости. Пойдешь с ними! Да я еще там тебе горло бы перегрызла, если бы знала, что ты вкладываешь в слова «Пойдешь с ними». Бешенство вырвало ее на время из мучительного состояния. Понимая, что если сейчас она не отключит себя от прошлого, то просто-напросто свихнется, Тайя вновь принялась за медитацию. В голове монотонно прокручивались одинаковые заклинания, помогающие хоть ненадолго избавиться от боли. Но чуть ослабевали мучения, как тут же всплывали страшные, желтые глаза. Алазар вновь и вновь возвращался в ее голову. Его губы шевелились и все требовали, и требовали чего-то.
С того момента, как они покинули дом Требония, они мчались всю ночь. Останавливались лишь сменить лошадей и размять ноги. Отдохнуть Тайе не удавалось и в эти короткие моменты. Стоило лишь спуститься с лошади, как тут же появлялся Алазар и начинал лезть со своими наставления и нотациями.
– Почему бы тебе самому не вмешаться? С твоей силой ты все решил бы в одно мгновение.
– Спросила его Тайя на одном их привалов.
Он посмотрел на нее как на слабоумную.
– Я три года готовил этот проект, чтобы в один день все изгадить. За сыном бога всегда неусыпно следит всевидящее око. Такой контакт сразу вычислят. Заинтересуются пришельцем. Кто такой? Зачем здесь, и чего это Кадеш так его опекает? После этого он даже близко не сможет подойти к Исидору.
Тайя с удовольствием вспомнила этот момент. Я хоть девушка и лесная, но такой ляп даже я не пропустила - имя императора не услышать. Как он всполошился. Приятные воспоминания хоть немного отвлекли. Как он поморщился, досадуя на преждевременную оплошность. Как засуетился, стараясь замять неловкость, начал рассказывать всякую чушь.
– Ты будешь не одна. Кочевник, его, кстати, зовут Бейбак, ведет еще бывшего менялу Галима, его жену и осужденную воровку. Отличная компания для тебя.
– Алазар впервые с выезда из города рассмеялся.
– Представляешь, этот меняла решил подзаработать и дал в долг Марку Требонию. Марку, сыну судьи, ты его должна хорошо помнить.
Тайя вздрогнула и очнулась. В памяти застыло лицо Кадеша с гаденькой сальной ухмылкой. Волной поднялась холодная злость. Злость и спасла ее, когда неожиданно нога подвернулась на кротовьей норе. Лодыжка ударила болью. Веревка натянулась и дернула вперед. Девушка, чтобы не упасть, засеменила ногами. Она удержалась на ногах только благодаря тому, что была на взводе, и каждый нерв звенел как струна.
– Клянусь, вырежу когда-нибудь эту ухмылку на твоей поганой роже. – Выругалась Тайя. Теперь она опустила голову и смотрела на землю. Трава монотонно летела под ноги. Вновь появилось ненавистное лицо.
– У Марка было полно долгов и отдавать их он, по всей видимости, не собирался. А, чтобы кредиторы не доставали, его папаша, главный судья города, осудил идиота Галима за какие-то мифические преступления. Этакое предупреждение. Посмотрите на судьбу бедолаги, прежде чем требовать долги. Осужденный Галим с женой Суремой проданы в рабство, все довольны. Кроме кредиторов, конечно. Кредиторы - люди богатые, злопамятные и ничего не прощают. Мы-то с тобой это знаем. – Кадеш заговорщицки подмигнул ей. – Не так ли.
Тайя подняла голову. Задница этого самого Галима тряслась у неё перед глазами, такая же голая, как и у нее. Впереди в том же виде перебирала ногами его жена и еще ближе к лошади воровка. Девушка напрягла память. Как он ее называл. Дори, по-моему. Итак, теплая, веселая компания: ростовщик, приличная домохозяйка, уличная воровка и я. Ах да, еще неведомый пришелец, но пока никто его не видел.
Заунывный беспощадный забег продолжался.
–
Бейбак притащил своих пленников к стойбищу Кырчи. Здесь он собирался дождаться брата и уже вместе с ним вести пленников через степь. Гордое название стойбище Кырчи носили три юрты на вытоптанной скотом земле. Юрты, скот, три жены и стайка голопузых грязных детишек, все принадлежало Вартазу из рода чинары. Именно он, заложив руки за спину, встречал подъезжающего Бейбака.
Вартаз, приложив обе ладони к сердцу и растянув губы в тонкую нить, вышел на середину двора. Его поза и жест говорили о том, что дорогой гость может получить воду, еду и хлеб в его доме. Бейбак, соскочив с лошади, также приложил ладони к груди и поклонился. Закончив с любезностями, он потянул свою кобылу к корыту с водой. Там уже толпились пленники. Связанные руки не позволяли им зачерпнуть воды, поэтому они совали головы в корыто и лакали грязную, мутную жижу.
– Ну-ка пошли. – Бейбак пинками отогнал пленников от корыта.
Тейя, уворачиваясь, упала на задницу. Сверху, отброшенный ударом, навалился Галим. Потное тяжелое тело менялы придавило девушку к земле. Рядом отползали, крича Сурема и Дори. Кочевники, глядя на расползающихся рабов, хохотали в голос.
– Запомните. – Бейбак заговорил на имперском. – Первый - хозяин, потом конь хозяина и лишь затем рабы и скот.
Он опять залился хохотом.
– Весельчак. – Пробурчала Тайя, скидывая с себя Галима. – Ну, давай, толстяк. Разлегся. Я тебе не тюфяк.
Галим молча сполз с девушки и застонал. Вместо него на Тайю зарычала примерная домохозяйка.
– Ты, что себе позволяешь, дрянная потаскуха. Мужика не смогла ублажить, и он избавился от тебя, так ты теперь на всех мужчин кидаешься.
У Тайи челюсть отвисла от удивления. От кого-кого, но от этой крепкой, упитанной бабенки она такой злобы не ожидала. Девушка не знала, как ответить. В своем лесу на любое оскорбления у нее всегда был только один ответ. А здесь… Тайя сжала зубы и отвернулась. Деваться все равно было некуда, они все связаны одной веревкой.