Попаданец на рыбалке. Книги 1-7
Шрифт:
Правда, часто приходится менять железные электроды, но тут уж ничего не поделаешь, расходники есть расходники. Однако на всякий случай нагреватель сделан универсальным, вместо разложения воды и получения водорода можно использовать и другие виды топлива, которые при сгорании дадут необходимое тепло для работы двигателя внешнего сгорания.
Оставшееся тепло использовалось для обогрева салона. На испытаниях такие сани показали при полной загрузке скорость сорок километров в час по достаточно рыхлому неглубокому снегу. На мой взгляд — вполне приличный результат, тем более, что я хотел в дальнейшем
Но сейчас надо нарабатывать данные по эксплуатации двигателей, так что такой испытательный пробег будет только полезным. В ближние поездки возьму всех, а вот на Оку вряд ли, слишком дальний пробег.
В дорогу отправились с раннего утра, стоял небольшой морозец, порядка минус десяти градусов. Первыми санями управлял Изик, он вообще, похоже, был готов променять лодку на этот транспорт. Все испытания сам проводил, влезал во все тонкости, и пожалуй, сейчас являлся лучшим знатоком саней. Пассажирами ехали Галка и Шумат, Дугиня и Мстислав расположились во втором экипаже.
Снег на реке слежался, так что сани шли довольно-таки быстро. Открывающееся впереди зрелище воспринималось как что-то нереальное — между берегами реки, окаймлёнными зелёными соснами и елями, вставало солнце, и его лучи буквально заставляли вспыхивать весь окружающий нас снег мириадами ярких искр. Но при всей внешней красоте меня не оставляло ощущение, что это всё не живое. Холодная, строгая красота, радующая глаз, но не дающая и не обещающая никакого тепла.
Даже скорее наоборот — безжалостная красота смерти, укутавшая своим белым саваном весь окружающий мир. Застывшие неподвижно на высоком обрывистом берегу сосны только подчёркивали такое впечатление. Пытаясь преодолеть охватившее всех оцепенение, вызванное демонстрацией безжалостной силы, способной уничтожить любого, я спросил Изика:
— Как аппарат, ушкуйник?
— Отлично, Вик. Управляется легко, идёт ровно, не рыскает, скорость — я так быстро никогда не ездил.
— А на мой взгляд, где-то километров сорок. Правда, мотор не на полную мощность раскручен, и можно добавить.
— Давай добавим, Вик!
— Не, ушкуйник, торопиться не будем. Мы с тобой ещё успеем это сделать немного позже. Пока надо оценить, как себя моторы ведут при такой нагрузке. Не забывай, что мы их поставим на корабли. И нам не надо, чтобы они отказывали в пути. А дороги у них будут ой какие дальние.
— Отпустишь, Вик?
— Не торопись, Изик, всё в своё время.
— А что, сам не пойдёшь далеко? — спросил Шумат.
— По необходимости, старейшина, по необходимости.
— А куда бы пошёл?
— На север, на рыбалку. Или по Каме вверх, тоже рыбу ловить.
— Да ну тебя, Вик, вечно ты прикалываешься.
Так мы и двигались вперёд, изредка перебрасываясь такими полушутейными фразами. Ровно гудели моторы, и только свист винта порой незначительно менял тональность. Дорогу до Пьянска, которая занимала обычно целый день, мы прошли за три часа, и вскоре обе наши машины выскочили на отмель перед поселением. Подняв целый шлейф снега, сани остановились перед подъёмом в поселение, и мы заглушили моторы. Стирлинг ещё трудился, но работал только на зарядку аккумулятора, мотор был обесточен.
Нас заметили, и за стеной уже собрались бойцы ополчения, но враждебных действий не предпринимали. Выйдя из саней, я крикнул:
— Бойцы, отставить панику! Командира ко мне. И Сурая зовите.
За стеной сразу загомонили:
— Вик это, опять что-то учудил. Зовите командира и Сурая.
Через некоторое время из-за стен за спинами нового старейшины и командира местных ополченцев потянулась жидкая толпа любопытных, узнать, что же за необычная лодка появилась перед их поселением. К этому моменту рядом со мной уже собрались все прибывшие, и когда подошёл старейшина Пьянска, я обвёл вокруг нас всех рукой и спросил:
— Примешь незваных гостей, Сурай?
— Вы не просто званые, вы для нас дорогие гости.
— Смотри, как бы тебе не расстроиться от таких гостей. Вдруг что-то нехорошее узнаем?
— А я не боюсь. Всё по совести сделал, да и люди довольны новой жизнью.
— Вот мы и приехали узнать, чем вы тут дышите. Времена впереди трудные, так что сейчас самое время поговорить.
— Так пойдёмте в селение. В земской избе и поговорим. Бабы уже, поди, стол готовят, немного угостимся, поговорим, а там и определимся с делами.
— Ну пошли. Дугиня, это твои кадры? — и я кивнул на земских ополченцев.
— Мои.
— Распорядись насчёт охраны возле саней, смотреть можно, руками не трогать.
Мы поднялись к воротам и прошли на территорию поселения. Ничего неожиданного, много новых рубленых домов, похожих на наши, но остались местами ещё и старые полуземлянки. В середине стояло большое двухэтажное здание, служившее одновременно школой, местным клубом и при необходимости земской управой. Сейчас каникулы, занятий нет, так что там накрывали стол.
Так уж принято, что все разговоры ведутся после еды. Здесь свои, несколько отличающиеся обычаи и порядки. Если образ жизни, сложившийся в Сурске, можно сравнить с коммуной, то здесь скорее колхоз. У нас все работают на общий результат, а потом каждый получает всё, что ему надо, в рамках положенного, конечно. А здесь все работают также на общий результат, но потом делят всё, то ли по трудодням, то ли по нормо-часам. У них тут свои принципы распределения. Но это уже, скажем так, особенности местного самоуправления. Народ так решил.
Несмотря на небольшой промежуток времени, прошедший с момента нашего появления и скажем так, опознания, в земской избе накрывались столы и готовился обед.
— Вик, можно уже пройти, выпить медовухи и заедки попробовать, а бабы потом на стол принесут. Заодно и поговорим, я знаю, ты за столом привык разговоры вести.
— Хорошее предложение, я только за.
Мы прошли в избу, там на столе, покрытом скатертью, стояли тарелки с копчёным и прочими видами мяса и птицы, рыбой, пироги, грибы, хлеб и кувшины с медовухой. И хотя все недавно позавтракали, но выставленное угощение было настолько аппетитно, что под чарочку медовухи от доброго куска мяса никто не отказался. А больше пить мы и не стали, дел впереди много, и все это прекрасно понимали.