Попаданец Сашка
Шрифт:
– Хорошо.
Уф, кажется, получилось. Сашка облегченно вздохнул. Убивать Пиявку он не хотел. От мысли об убийстве ему становилось не по себе. Было даже страшно. Хотя позавчера он зарезал же того хаммийца. Но торговца было совсем не жаль.
К Пиявке он тоже не испытывал добрых чувств, но убивать бандита очень не хотелось. Хотя он твердо знал, когда нацеливал арбалет в лицо Пиявки, что он сделает это ради спасения друга, его БРАТА!
Когда бандит вышел из дома, Сашка запер дверь и бросился к Дару. Он не знал, что делать, стоял и всплакивал. Лицо друга было все в синяках, даже оплыло, на лбу большая рана из запекшейся
«Если выживет, – вспомнил Сашка слова Пиявки о Даре. – Лекарь, нужен лекарь. И хороший».
– Дар, потерпи маленечко, пожалуйста, потерпи. Я скоро приду…
Хорошие лекари должны жить в центре города, туда и направился Сашка. Порасспрашивав прохожих, он остановился у большого богатого дома. Если здесь жил лекарь, то он действительно зарабатывал прилично. Сашка постучался в калитку. Дверь открыл какой-то мужчина, смотревший на мальчика высокомерно.
– Чего тебе?
– Мне нужен лекарь.
– Ты от кого?
– Я сам. Ни от кого.
Мужчина даже опешил. Его господина приглашали лучшие люди города, посылая таких вот мальчиков-посыльных. А этот сам по себе.
– Мне нужен хороший лекарь. Я могу заплатить. Деньги у меня есть.
– Лекарь сейчас обедает, – уже неувереннее сказал мужчина.
– Мне нужен лекарь срочно. Деньги у меня есть, – вновь напомнил Сашка.
– Заходи.
Сашка прошел во двор дома, мужчина вошел в дом, оставив Сашку одного. Через некоторое время появился лекарь, дородный мужчина, богато одетый. Видно было, что его действительно подняли из-за обеденного стола.
– Господин лекарь, у меня лежит друг, ему очень плохо. Он умирает!
– Мальчик, я беру за один только выход к больному целую серебрянку. Это без лечения.
Сашка покопался в своем мешочке и достал монетку.
– Хорошо. Тогда подожди.
Где-то спустя полчаса, когда Сашка уже весь извелся, из дверей дома показался лекарь в сопровождении вооруженного человека. Охранник! Лекарь действительно был не бедным, раз мог себе позволить иметь охранника.
Сашка повел его к себе. Лекарь всю дорогу хмурился, а охранник постоянно держал руку на рукояти меча. Наконец, они пришли.
Лекарь осматривал Дара и все время хмурился. Сашка сидел в углу и не мог пошевелиться, ожидая услышать вердикт лекаря.
– Значит, так, мальчик. Состояние твоего друга очень тяжелое. Но не безнадежное. Синяки не так страшны. Меня больше тревожит рана на голове. Кость не пробита, но ударили его очень сильно. Отсюда и рвота. Пот тоже из-за этого. Для лечения головы нужен полный покой и травяные настойки. Если не лечить, то остаток жизни будет болеть голова.
Теперь тело. Несколько ребер сломано, но, к счастью, легкие не задеты. Возможно, повреждены почки. Насколько серьезно, сразу не ответишь. Тем более мальчик без сознания, сильно ослаблен. Нужна плотная перевязка, полный покой и хорошая пища с напитками.
– А вы сможете его вылечить?
Лекарь покачал головой.
– У тебя не будет столько денег. За каждый выход я беру серебрянку. Плюс лечение, лекарства. За месяц это будет золотой. Чуть дешевле было бы размещение мальчика у меня во флигеле.
– Сколько?
– По серебрянке в день. Это без питания, но зато будет появляться сиделка. С питанием еще пять серебрянок в месяц.
Такой вариант для Сашки был самым лучшим,
– Я согласен на тридцать пять серебрянок в месяц, – сказал Сашка и достал золотой. Предпоследний из пяти золотых, найденных в кошельке хаммийца. – А мне можно будет навещать его?
Охранник лекаря без труда поднял легкое тело мальчика и донес его до дома лекаря. Здесь Сашка получил пять серебрянок сдачи со своего золотого, посмотрел, как разместили друга, и немного успокоился.
Теперь можно заняться другими делами. Прежде всего, научиться стрелять из арбалета. Оружейный торговец, конечно, показал, как его взводить и заряжать болтом, но этого мало. Надо уметь попадать. А Сашка этого не умел. А учиться надо. Ведь арбалет единственное его оружие. И с Пиявкой он должен встретиться после выздоровления Дара.
Все последующие дни Сашка утром, захватив с собой еду, уходил до самого вечера из города, в лес. Здесь, найдя глухую полянку, он учился обращаться с арбалетом. Болты летели куда угодно, но только не в цель. За первую неделю тренировок Сашка потерял три болта из пяти имеющихся. Теперь он, вместо того, чтобы расстрелять все болты, а потом подолгу их собирать, стрелял только по одному. Стрельнет и бежит с арбалетом туда, куда улетел болт. И так целый день. Уставал, конечно, ужасно. Но постепенно втянулся, дыхание при беге заметно выровнялось, а сам арбалет уже не казался таким тяжелым. В стрельбе, конечно, результаты стали появляться, но как-то робко. На один хороший выстрел, несколько уходили в «молоко».
Вечером он навещал Дара. Тому стало лучше, хотя вначале и не столь заметно. Когда в первый раз он застал друга в сознании, Сашку охватило чувство радости, до сих пор им не испытываемое. Дар тоже обрадовался, улыбнулся уголками губ, но его больше выдали глаза, полыхнувшие пониманием того, что они теперь снова вместе.
– Братик, – произнес Дар и нежно посмотрел на довольного Сашку.
Глава десятая
Шесть лет назад вечером летнего дня из южных ворот Лоэрна выехали три крытых повозки. Их сопровождало десять вооруженных людей, по внешнему виду которых можно было с уверенностью сказать, что все они умелые и опытные солдаты. Встретятся таким на пути разбойники, которые водились в Лоэрне, как и во всем Атлантисе, то разбойному люду не поздоровится, мало кому повезет, да и то, если ноги окажутся быстрыми.
Вместе с солдатами ехал не очень молодой, но и не старый мужчина, к которому солдатский десятник обращался со всем возможным для солдата уважением. Мужчина воспринимал это как должное. За короткую летнюю ночь всадники останавливались на короткий привал только один раз, а затем снова двинулись в путь. И лишь на рассвете старший мужчина объявил большой привал. Повозки отъехали далеко от дороги, солдаты стали расседлывать лошадей, выпуская их пастись на свежую траву, а затем занялись и самими повозками. Приоткрыв грубую ткань, закрывающую торцы повозок, взгляду постороннего человека предстала бы странная картина. В повозках лежали люди со связанными руками и ногами. Это были женщины и дети.