Попаданец совсем не герой. Том 6

Туров Артем Всеволодович

Башка реально гудела от вопросов и мыслей, и если бы не прилично возросший параметр мудрости благодаря классу, то я просто не поняла бы как правильно поступить. А так, я взяла себя в руки, отставила панику и начала анализировать.

Похоть точно так же, хотя, по-моему, намного слабее, была по мозгам и по мышлению. Однако ее влияние удалось нивелировать, когда я познала стихию почти на сто процентов, и начала понимать и частично контролировать ее.

Точно так же надо поступить и с тьмой, взять ее под контроль, иначе она проглотит меня.

В каком-то смысле, люди темного

мира были намного ущербнее, чем люди с Лаира, хотя у этих не было проблем с душой, но не помнить лицо родной матери… брррр! Так что, пришлось отложить в сторону множество дел и проектов, и сначала по двенадцать часов в день посвятить познанию тьмы, а после, через несколько месяцев, удостоверившись что без меня горы графства не рухнут, войти в глубокую медитацию на полтора года, пока не удалось познать стихию тьмы на 96 %.

Именно с таким процентом, я перешла на пятый слой культивирования тьмы, и создала свое первое зерно тьмы.

Пока меня не было, ничего сверхъестественного не случилось.

Город жил своей жизнью. Купцы на границе роптали, что давно не было товаров, к которым они привыкли, и на котором они делали большие деньги.

Простые товары доставляли мои разведчики, про которых уже все знали, и думали, что это призываемые демоны из бездны. Разведчиков, кстати было уже сто двадцать. За прошедшие годы я частенько рожала, что привело к переходу на шестой слой сначала похоти, а после и молнии, благодаря преобразователям энергии в теле.

Вообще зерна похоти и золнии, были на одном уровне, по сто тридцать зерен от обоих стихий, а вот тьма была лишь одна, и давала лишь пару характеристик, скрытность и вампиризм. Последнее, кстати, для меня было прям откровением, не думала, что характеристика связана с тьмой а не бездной, а потом поняла что тьма поглощает все, это тоже было одним из аспектов стихии.

Но если характеристики больше подходили для ассасина, то вот с навыками было все в порядке. Во-первых, я смогла с ходу вернуть свой навык прыжка сквозь тень, проваливаясь в тени и свободно чувствуя в этой изнанке мира, хотя с познанием тайны этого мира, было слегка не по себе находится в тенях, но я поборола себя.

Далее, контроль над энергией смерти стал проще, так как я буквально скрывала ее во тьме, и могла свободно играться с этой энергией. Так что у меня получилось создавать темные копья, содержащие в себе ки смерти.

Снаряд получался не столь смертоносным, как у патриарха вампиров, но не сказать, что слабым. Ну и вроде как после познания стихии, темный мир стал влиять на меня чуть слабее, по крайней мере мне так казалось.

После выхода из медитации, я вновь начала уделять больше времени своим ученикам и членам секты. Дети постепенно учились базовой медитации, плюс закалялись физически, и потихоньку учились боевым навыкам, которые я создала.

А боевых навыков было уже более десяти, и самым трудным из них была техника передвижения, которая позволяла бегать как я, создавая разность потенциалов и ускоряя пользователя, правда намного слабее, чем это получалось у меня.

И дело было вовсе не в качестве или количестве ки, а в банальной слабости тела. Попробуй члены секты передвигаться на моей скорости, не имея закалки тела как у меня, у них порвались бы все связки или же тупо оторвались бы головы и конечности от тела.

Правда и без этого, было много травм, но против этого уже было найдено решение. Рунная вязь малого исцеления, которому научил меня мой ученик Крейн. Я научилась применять ее в совершенстве, а после слегка взломала систему.

Сперва я кучу раз пробовала создать навык на базе этой вязи, пока система не сдалась и у меня не появились три книги навыка малого исцеления. Сначала Крейн не понимал, зачем ему учить навык, если он и без нее отлично может лечить, применяя оригинал.

Но когда его навык после сорока применений стал второго уровня, до него дошло. Травм на тренировках была куча, а напрягать алхимика для зелий не стоило. Тому же алхимику было проще просто применить навык, а не варить зелье пару часов.

В итоге, и у меня, и у моих учеников, уже были навыки «среднее исцеление», которую мы получили, буквально обманув систему. Тут правда был прикол, что если бы создатель навыка был жив, или бы на навык была лицензия, то система не дала бы мне скопировать книгу. Но видимо маги не посчитали нужным запатентовать этот навык, и в итоге у меня в секте было двое врачей, не считая меня.

Назвать мою секту полностью боеспособной группой, я бы не рискнула. Проблема была в количестве и в уровнях. Блаженные времена, когда мои копейщики поднимали восьмидесятые уровни в оргиях, остались позади. Мало кто в секте имел уровень выше десятого, и с этим нужно было что-то решать.

Глава 16

В последнее время, старый инкуб все чаще вспоминал свою хозяйку, и откровенно скучал по ней. У него была связь с бездной, и он знал, что хозяйка стала одной из матерей бездны, так же он знал, что она сейчас находится в другом мире.

Он бы и сам рванул за ней, благо их связь была слишком крепкой, и он мог с легкостью переместится к ней. Но оставить этот детский сад без присмотра, было бы слишком беспечно.

Среди всех супруг хозяйки, лишь Кира имела потенциал, стать достойным главой, но она была чересчур молода и неопытна, несмотря на немалый возраст для людей. Но был среди всей этой оравы тот, кто действительно мог бы разнообразить скучную жизнь подземелья, и бы поистине достойным сыном своей матери во всем, вплоть до того, что так же, как и Мара был попаданцем с рождения.

Талвар, сын хозяйки и алхимика Дрекса, с первого вздоха был необычным малышом. Но когда ему исполнилось пять лет, смена в его поведении, слишком взрослый взгляд, не оставляли сомнений что душа малыша гораздо старше красивой детской мордашки.

Хоть в целом инкуб и не пересекался с детьми, но этот малыш нашел его сам, и частенько требовал рассказать про мать и в целом про этот мир.

Как же непредсказуема и интересна эта вселенная. Малыш был уверен, что он другой человек, а все находящиеся тут люди ему не родные, ведь он то в чужом теле и не по праву. А в итоге, даже инстинктивные жесты и словечки были как у матери, которую он почти не видел.