«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД
Шрифт:
– Насколько все это соответствует, – Медведев на мгновение замялся, подбирая выражение, – действительности?
– Полностью, Дима, пол-ность-ю!
– И что они хотят? – к премьеру вернулся нормальный цвет лица, которое стало серьезным и даже жестким.
– Ничего особенного… Всего лишь ВСЮ информацию по проекту. Ты лучше обрати внимание на то, как мягко нас шантажируют эти охреневшие пиндосы! Будем вынуждены… арест счетов… задержание перечисленных граждан России по следующим преступлениям, а тех по подозрениям и для выяснения некоторых фактов… арест имущества России и частных лиц и так далее. Эти козлы еще и на немцев надавили, твари! Грозятся «Северному потоку» проблемы создать. Ты представляешь, ЧТО начнется, если все это они пустят в ход? А на десерт, в случае нашего упорства, подключат совбез. Мол, мы не имеем права единолично пользоваться
Медведев несколько минут наблюдал за от души матерящимся президентом, к которому тоже вернулся его привычный образ. Дождавшись, когда тот уже начал успокаиваться, Дмитрий Анатольевич спросил:
– А если отдать?
– Ты как, головой не стукался с утра, нет? – Владимир Владимирович посмотрел на него как на олигофрена, с жалостью, смешанной с легкой брезгливостью. – Тебе что, тоже нужно объяснять, КАКИЕ перспективы дает эта технология? ЧЕГО можно достичь, правильно ее применяя? А если выйти на контакт с Самим…
Он прикрыл глаза и неожиданно передернулся и почему-то постучал по столешнице.
– Не… Лучше не надо. Достаточно с кем-то пониже и накласть нам тогда на любые санкции и эмбарго!
– А Китай? – премьер вопросительно вскинул брови. – В курсе?
– Нет, – Владимир Владимирович нахмурился. – Но будет. Эти уроды обещают известить. Теперь нужно придумать, как нам рыбку съесть и девственность сохранить!
– Н-да, задача, – Медведев тоскливо вздохнул и тоже махнул стакан, так и стоявший перед ним. Отдышавшись, он сделал пару глотков минералки прямо из горлышка и хмыкнул. – Ну почему у нас такой национальный спорт – шевелиться начинаем только тогда, когда хрен на толщину трусов к заднице приближается, а?
Интерлюдия.США, Лэнгли, Нью-Йорк, президентский номер, Mandarin Oriental, New York, сентябрь 2012 г.
– Ну что же, Порт, вы прекрасно поработали, – пожилой джентльмен отсалютовал Госсу бокалом с коньяком. – Я впечатлен. И, надо признать, не только я!
– Сэр! Я благодарю вас за высокую оценку моей работы, но должен отметить, что моя роль в данном деле не особенно велика, гораздо выше…
– Вот чем вы мне всегда нравились, Портер, так это своей честностью. Я помню, что идею проведения именно такой операции впервые выдвинул «Jose», но разработали, спрогнозировали реакцию русского президента и провели операцию именно вы, Порт. Ваши люди сработали просто отлично, мой друг, и именно ваша заслуга в том, что через несколько часов специалисты и оборудование русских окажутся в нашей самой демократичной стране, – джентльмен усмехнулся, вновь отсалютовав собеседнику, сделал небольшой глоток великолепного напитка и отставил бокал в сторону. – Друг мой, вы ведь обдумывали последствия обладания нами этой, гм, технологией? У меня есть для вас некое предложение, но вам придется оставить свой пост, Портер. Я предложил именно вашу кандидатуру на должность директора проекта, а в последующем на… скажем так, управляющего нашими активами в другом мире. Согласитесь, что… Я же говорил, чтобы меня не беспокоили!
Раздраженный мужчина поднялся из кресла и подошел к столу с заливающимся красивой мелодией телефонному аппарату.
– Я же… Что-о-о-о-о?!! – отключив трубку радиотелефона, он задумчиво посмотрел на Госса, напоминая в этот момент уже не ковбоя с Дикого Запада, а скорее ученого, размышляющего, препарировать эту неведомую зверюшку прямо сейчас или немного попозже. Госс непроизвольно облизнул резко пересохшие губы и встал перед ним, вытянувшись в струну.
– Дерьмо твои аналитики, Портер. Дерьмо! И сам ты, со своим хваленым «Jose» тоже дерьмо. Просчитались вы с русскими…
– Сэр! Что произошло? – бледный Портер Госс нашел в себе силы вмешаться в монолог представителя богатейших семейств англо-саксонского мира.
– Что произошло? – пожилой джентльмен неожиданно успокоился и даже улыбнулся. Правда от этой улыбки Госсу захотелось стать не директором ЦРУ, а, скажем, куклуксклановцем, оказавшимся в руках одной из негритянских националистических банд. По его ощущениям это было бы для него более предпочтительным, чем этот шикарный номер.
– Послали нас, Госс! Далеко и не подбирая выражений! – он вдруг коротко рассмеялся. – А самое интересное, что они передали нам свой список, наглецы! И судя по всему, список мало кого может обрадовать в Благословенной Америке. Да-а, поторопились мы, поверили аналитикам и в результате оказались в поганой ситуации. Кстати… а этого
В Свердловске я почувствовал себя… даже не знаю, как правильно сказать-то. И режиссером, и актером, и черт знает кем еще! С первого дня началась учеба в каком-то бешеном темпе. Учил я, учили меня, в общем, весело стало. Группа, которой предстояло идти в тот мир (он для меня именно ТОТ, родной стал здесь), состояла из Кузнецова, назначенного командиром; меня – его заместителя; двух симпатичных лейтенантов Тани и Лены и четырех крепких парней – старлеев Андрея, Дмитрия, Степана и Игоря. А «самым набольшим боярином» стал Мартынов, прилетевший через день после нас. Первый приказ, озвученный командиром, был… необычным – забыть про звания. Обосновали обращение только по именам тем, чтобы даже случайно при чужих не брякнули, мол, товарищ майор… Честно говоря, мне показалось, что это перестраховка, но спорить с начальством по такому пустяку? Ну его, лучше выполнять, тем более мы и так уже только по именам и общались.
Вообще, по прилете было весело, хоть я толком и не помню, слишком хреново было. Зато уже на базе было забавно наблюдать за реакцией Максимова, к которому я ввалился с Кузнецовым в гости. Как я тогда жалел об отсутствии мобилки или, на худой конец, какой-нибудь простенькой кинокамеры! Это надо видеть своими глазами, потому что любой рассказ не сможет передать выражение лица моего тезки и по «совместительству» земляка, когда он понял, кто со мной! Короче говоря, Николай от его реакции просто охренел, а потом, после третьей бутылки, стал докапываться с вопросами, мол, а не узнают ли его там? Помню, я ему какую-то чушь нес, Максимов тоже не отставал, а потом свет выключили, в смысле я вырубился. А на следующий день меня с самого утра выцепил наш «дизайнер» Ваник Мгерович, и пришлось первым делом идти к нему в пошивочный цех. Я не оговорился, потому что за то время, что меня здесь не было, из небольшой комнаты, переоборудованной в мини-ателье, ушлый армянин перебрался в отдельное здание, в котором только швейных машин было полсотни. Что там только не шили! На основании рассказов, моих и тезки, Ваник развернулся. Как он сам мне пояснил, приказ на такие работы пришел с самой Москвы. Как оказалось (это уже мне Мартынов рассказал), правительство, а значит, Иосиф Виссарионович, решило, что после войны людей нужно одевать, и одевать красиво и разнообразно. Ванику, на основе наших рассказов и моделей, пошитых для выполнения операции, поручили разработать новые модели одежды, отработать технологию пошива и передавать их во вновь образовываемые частные мастерские. Когда я услышал про частников, честно говоря, офигел не слабо. Нет, я знал, что частников при Сталине полно, но что в их руки он передаст практически целый сектор экономики…
В общем, сначала я обалдел, увидев этот цех, а потом, еще больше, увидев подготовленную им одежду. Честное слово, в том, что пошил этот Мастер, мне было бы очень даже не стыдно появиться в приличном обществе моего родного времени. А его вариации на тему джинсовой одежды заставили меня заскрипеть зубами от невозможности носить их сейчас. Уж больно красивая и удобная одежда получилась у мужика! Он даже покраснел от удовольствия, заметив мою реакцию, а я испытал еще большее удивление от его пояснений, что именно такую одежду уже отправляют в Штаты, и она пользуется очень большой популярностью!
Рассмотрев одежду, а кое-какие модели и померив, я прошел в кабинет Ваника. Кабинет у него был своеобразный, как и сам этот ушлый, но очень талантливый портной. Небольшая комната, большую часть которой занимал письменный стол с двумя стульями, большая полка, заваленная какими-то бумагами. А все пространство вдоль стен, подоконник просто завалены кусочками разных тканей и образцами одежды, а образцы, которые Ваник посчитал более достойными, закрывали все стены, были развешаны на трубах, превращенных в своеобразные вешалки.