Попаданец в поисках смысла
Шрифт:
Все начали спускаться во двор. Нам на земле очертили линии, за которые нельзя переходить и расставили по углам.
— У него в руках молот, — начал Оданер. — Очень неудобное в данной ситуации оружие, поскольку ручка длиннее твоего меча. Но ты можешь использовать свою подвижность, поскольку ему будет мешать инерция. Береги себя, Айвор! — и рыцарь отошёл за черту.
До меня только сейчас стал пробиваться смысл происходящего. И пока я приходил в себя, Укхур начал приближаться. Пришлось и мне сделать пару шагов. Оруженосец продолжал размахивать из стороны в сторону молотом, защищая
— Послушай! — начал я. — Какая муха тебя укусила? Господин владетель всё решил сам, я к нему не обращался с жалобой.
Нитар молчал, и его лицо начинало понемногу краснеть. Он остановился, но не переставал размахивать молотом.
— Давай поговорим нормально, — продолжал я, смотря в лицо парню. — Ты же сам просил коня, а потом начал утверждать, что это я тебя заставил...
Я опустил меч.
— Я не хочу с тобой биться. Ты же неплохой парень, — продолжал я увещевать оруженосца, смотря ему в глаза. — Давай...
Тут я краем глаза заметил, что руки Укхура перестали двигаться.
[Быстрый шаг налево!]
Я опешил от голоса системы, и начал было движение, но внезапно мою ногу пронзила чудовищная боль.
[Повреждение нижней конечности. Приоритетная работа всех медицинских модулей]
Опустив голову я увидел, что на земле валяется молот, а из коленки чуть ли не хлещет кровь. «Гад кинул молот в ногу!» — это была последняя мысль перед тем, я потерял сознание.
Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим в кровати. Рядом сидит какая-то служанка. Вроде бы я видел её на кухне.
— Пить! — разомкнулись мои губы.
Молодая женщина вздрогнула и побежала за водой.
[Повреждена коленная чашечка правой конечности. До полного восстановления потребуется около трёх сидерических суток]
«Сколько?! Почему так долго?» Это был риторический вопрос, а на них Инна редко когда считала необходимым отвечать.
Выпил принесённую воду и осмотрел себя. Нога тряпками сильно перевязана и пахнет чем-то противным. Мазь, наверное, какая-то.
— Кто перевязал? — спрашиваю служанку.
— Лекарь приходил. А кто и как, не знаю, — отвечает. — Меня позже сюда посадили.
— Позже? Который сейчас час?
— Десятый.
— Долго я без сознания был, раз уже почти ночь.
— Утро сейчас, — ответила с некоторым изумлением служанка.
Моя голова упала на подушку.
«Инна, это твои проделки?»
[Мои. Пользователю требуется соблюдать максимальную неподвижность для эффективного лечения]
Что тут ответишь? Ничего. Кое-как сделав все необходимые дела, я послал за едой. Вернулась служанка с Оданером.
— Очнулся! — обрадовался он.
Я сразу понял, что «думает» обо мне Инна, когда я говорю об очевидных вещах.
— Ну, ты ешь, ешь. Я не спешу, — начал успокаивать меня рыцарь.
— Ты лучше расскажи, что было после того, как я упал.
— Чего об этом рассказывать?! Это уже в прошлом, — печально усмехнулся Мокина. — Ладно, слушай, — произнёс он, увидев мою гримасу. — Господин Ануракт узнав, что вместо честного поединка его оруженосец метнул молот в твои ноги, распорядился посадить Нитара под замок. Сказал, что такой бесчестный оруженосец ему не нужен, и когда мы соберёмся обратно, то отправит парня к его родственникам в город.
— Вот как?! — я опешил. — Укхур не будет оруженосцем...
— Ты его... жалеешь?! — удивился Оданер. — Да и кому он нужен? Оруженосец, бросающий своё оружие в ноги врагу, принесёт только беду своему господину, которого надо защищать до конца боя. Он тебя хромым на всю жизнь сделал! Лучше о себе подумай, Айвор.
— Да выздоровею я... — махнул я рукой. — Ещё поезжу с тобой...
Рыцарь протянул руку и дотронулся до моего лба.
— Странно, горячки нет, а такие глупости говоришь, — посмотрел он на меня с осуждением. — Лекарь сказал, что в седле ты, может, и поездишь, а вот самостоятельно в него вряд ли сядешь.
— Если так, то женюсь на внучке торговца, — слабо улыбнулся я. — Не самая плохая доля для несостоявшегося рыцаря.
— Так-то так, — неопределённо ответил Оданер. — Может, ты и прав.
— Жаль только, что на турнир я не попал. Как я буду покупателям врать, что хорошо биться умею? — грустно пошутил я. — Слушай, пока ты не ушёл... Пусть принесут мне бумаг побольше, перья и чернила.
— Письма собрался писать?
— Кстати, да, — вспомнил я. — Надо бы торговцу Марло написать, что не приду к нему. А насчёт бумаг, то я буду новую книгу писать, раз мне больше делать нечего.
— Ты... это... — на лице Мокины отразились мучительные процессы. — Напиши про такого рыцаря, который всех врагов одной левой побеждает. А ещё, чтобы ему на шею женщины вешались, ну а он их...
— Ты думаешь, это будет кому-то интересно?
— Мне! Мне будет интересно!..
Оданер ещё несколько раз заходил и интересовался, учёл ли я его пожелания в новом романе. Вот, неугомонный! Откуда ему знать, что читателям такие персонажи давно неинтересны. Впрочем, местных книголюбов это пока ещё не касается, ну а раз так, то надо будет поискать что-нибудь из тех новел, где герой без страха и упрёка идёт по жизни. И все, с кем он встречается, к нему благожелательны, и только и мечтают, чтобы оказать какую-нибудь услугу, ничего не прося взамен. И да, чтобы женщины влюблялись в него только потому, что он — главный герой, единственный идеал на фоне десятков и сотен тысяч мужчин. Идеал, только лишь потому, что автор видит в нём себя.
Мне показалось, или система действительно хихикнула? Да и пускай, главное — чтобы колено моё лечила как надо.
Потекли однообразные часы и дни. Кто-то иногда подходил и спрашивал о ходе выздоровления, но большинство, даже Эндерута, интересовали совсем другие вещи, и я не мог их в этом винить. Ведь если интересоваться каждым слугой, каждым оруженосцем (хотя их-то почти и не было), то времени не хватит на себя и на турниры. Пришла записка от Марло, в которой он горевал, что наше сотрудничество, едва начавшись, вот так неожиданно прервалось. Вот в его переживания по поводу упущенной выгоды, я верил очень даже охотно, ибо, что человек думал, то и писал.