Попаданка-2. Из грязи – в князи
Шрифт:
Я задумалась. Если перевести эту абракадабру на нормальный язык, то сейчас Орбрен сказал, что с того момента, как сперматозоид соединится с яйцеклеткой, до объединения мужских и женских генов проходит какое-то время… ну… наверное…
– Ну… может и знают. Просто я об этом никогда не задумывалась…
– Ты появилась у нас как раз в такой период, – добавил Орбрен, – поэтому никто ничего не заметил. А арровы ведьмы – увидели сразу. И подсуетились… тем более Грайя и некоторые другие ее товарки способны определить наличие Древней Крови именно в этот период, еще до зачатия ребенка.
– И это, Малла, и есть государственная тайна, – закончил Добря, -поклянись, что никому не скажешь.
– Но что здесь тайного? – обреченно спросила я, после клятвы… Эти негодяи так и заставили меня узнать то, что я не хотела…
– А как ты думаешь, почему в королевском роду все дети с Древней кровью? – недобро усмехнулся Добря.
Кошмар меня подери! Так они проводят кастинг еще неродившихся детей?! Меня даже затошнило…
– Но зачем?!
– Пока наследные линии не соединились, и зачатие не произошло, человека еще не существует. И Оракул не расценивает это как убийство, – пожал плечами Орбрен.
– Но это… это же мерзко, – скривилась я.
– Я тоже так… – начал было Орбрен, но Добря перебил его:
– Малла, у нас нет другого выхода. Нам нужны дети с Древней кровью. Они гарантия независимости Гвенара в будущем.
– И гарантия сохранности вашей власти, – добавил недовольный Орбрен.
– Замолчи, – резко бросил ему Добря и улыбнулся мне, влюбленно глядя добрыми-предобрыми глазами, – у нас нет другого выхода, Малла. И мы вынуждены терпеть этих мерзких арровых ведьм… они ведь мучают бедных вдов, лишают их сна и покоя, связывают с мертвыми… и бедные женщины всю жизнь вынуждены мучиться… Ты же сама знаешь, как тяжело видеть каждую ночь мужчину, которого ты любишь, и не иметь возможности быть с ним. Это так больно и тяжело… но у тебя, Малла, рядом есть те, кто может помочь избавиться от этой проблемы…
Он уже вовсю тискал мои руки, а я была слишком ошарашена тем, что сейчас узнала, чтобы сопротивляться.
– Добря… – угрожающе зарычал Орбрен…
– Пошел вон, – бросил ему Добря, не отрывая от меня своего фирменного взгляда… как раньше, вдруг поняла я. Он всегда на меня смотрел именно так… Только раньше я почему-то не видела, что все это понарошку. Все его чувства и слова понарошку.
– Я уйду, только если Малла сама попросит меня об этом, – Орбрен сжал кулаки… Будто бы готов драться за меня…
– Орбрен, иди, – сказали мои губы. Будто бы сами по себе. А я все никак не могла не смотреть в завораживающие, как текучая вода, глаза Добри…
Орбрен громко хлопнул дверью. Я вздрогнула и смогла отвести взгляд. На мгновение… кошмар меня подери! Что происходит?!
– Малла, – выдохнул Добря, и обхватил мои запястья своими лапищами, – ты так волнуешь меня… ты такая желанная, Малла… я приду к тебе сегодня…ночью… ты пустишь меня? Я сгораю от чувств к тебе… я больше не могу ждать…
– Д-да, – ответила я, зажмурив глаза… вдруг он прочитает там то, что не должен…
Добря ушел не скоро. Он еще целую половину части поливал меня патокой. Сладкой и тягучей. Лишающей желания сопротивляться, мешающей двигаться… и хотя я изо всех сил собиралась ему не верить, под конец даже я с трудом помнила, что это ложь.
Я вообще, ощущала себя странно. Как будто бы раздвоилась. Одна я на самом деле радовалась, что сегодня ко мне придет Добря. Он ведь мне нравился. Очень. С самого первого дня. А Орбрену я не нужна, он на меня даже не смотрит как на желанную женщину. Он смотрит на меня, как на бестолковое неразумное дитя. Хотя я уже столько раз доказывала, что это не так.
А другая я приходила в ужас от того, что должно было случится этой ночью. Другая я не верила Добре. Ведь что-то было… вчера. Что-то такое, от чего доверять Добре не хотелось. Ложь… это ложь… повторяла я про себя. Но мысль постепенно терялась, и оставались пустые слова, тикающие в моей голове. Ложь… это ложь… ложь…
Я осталась одна. Ушел Добря. Ушла вторая Я, которая сомневалась. Но я от чего-то так устала, будто бы уже наступил вечер. От бесконечного шепота пустых слов разболелась голова. И мой сын отчего-то слишком больно застучал пяточками по животу… ложь… это ложь…
Меня затошнило. Голова закружилась. Я просидела за столом, уставившись в одну точку и боясь пошевелиться, до самого обеда. Так было легче. Успокаивался сын, замолкал мой внутренний шепот, уходила тошнота и головокружение. Именно такую меня увидела Вилина, когда как обычно пришла звать к обеду.
– Малла, – всплеснула она руками и подлетела ко мне, как будто бы была легкой пушинкой, а не крупной и весьма массивной женщиной, – что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Вот ведь мужики бестолковые! Давно говорила, что нельзя тебе столько работать. А они нагрузили все на беременную женщину и довольные. Идем, Малла. Поешь и приляжешь. Тебе нужно отдохнуть…
Она помогла мне подняться, непонятные симптомы навалились с новой силой. Вилина потащила меня в столовую. Господин Гририх улыбался мне… а в моей голове с новой затикало непонятное «ложь… это ложь…» Не понимаю… почему? Ведь это же господин Гририх?!
За обедом я смогла проглотить всего несколько ложек каши. И то потому, что Вилина беспокойно ворковала рядом, готовая накормить «бедную девочку» с ложки. Господин Гририх, как обычно улыбался и шутил. А я почему-то не могла даже смотреть на него спокойно. Сразу начинали громко тикать сводящие с ума часы в моей голове.
И сын. Живот ходил ходуном, но даже боль была какой-то приглушенной… нереальной. Как будто бы не моей…
– Малла, что с тобой такое? – Вилина скакала вокруг меня, пытаясь расшевелить, прелая то румяные пирожки, то жареного мяса, то молока… а я не могла есть. Меня тошнило-тошнило и тошнило. Бесконечно. Может быть это поздний токсикоз? Говорят такое бывает, если тошноты не было на раннем сроке…
Когда обед закончился, голова просто раскалывалась от боли. И поэтому я даже не сопротивлялась, когда Вилина отвела меня в спальню, помогла раздеться и уложила в постель… Она одна была искренней со мной от начала до конца… а все остальное ложь… это ложь… ложь… тикало-стучало в голове, болезненно отдаваясь по всему телу. Снова… как тогда. Когда? Не знаю… но ощущение, что все это уже было, не отпускало.