Попаданка, или Счастье за полставки
Шрифт:
Я вспыхнула от возмущения - легко сказать «держи в руках». А ты не води девушек на свидания по закоулкам, да подземельям, ужасы жуткие смотреть. Нет бы как все приличные князья... что у них тут в Межмирье в культурную программу может входить? Театр? Ярмарка с циркачами? Публичная казнь?
Мы шли не так уж и долго, когда впереди забрезжил яркий белый свет.
«Электричество?» - Я с удивлением уставилась на Ка’эрдона, но решила не спрашивать.
То было правильным решением, ведь ответ нашелся за следующим же деревом. Перед нами открылась просторная поляна, на которой один к другому теснились десятки деревянных домов, среди которых деловито сновало множество орков. На каждом крыльце, на каждом заборе висели примотанные как придется белые камни, которые и давали этот яркий, похожий на электрический свет.
— Это мой дядя придумал.
– Шепотом похвастался мне Ка’эрдон.
– Орки боятся открытого огня, как смерти, а без света жить не могут. Вот он и нашел способ лунные камни зачаровывать так, чтобы они свет луны впитывали и рассеивали, а потом отдал их оркам. Они его за это омнунгом своим назвали, так у них выдающиеся представители рода называются - это очень почетно.
– Заверил меня он.
— Это все хорошо, но что мы тут делаем?
— Ждем. А...
– с довольной улыбкой протянул колдун.
– Вот уже и дождались.
Впереди и правда что-то происходило. К самой большой деревянной постройке направлялась целая процессия во главе которой шли два здоровенных орка, одетых будто по-праздничному... в широкие, ярко расшитые рубахи и короткие штаны. Над поляной внезапно грянули флейты и барабаны затянувшие задорный сбивчивый мотив, а кто-то из толпы сопровождающих даже пустился в пляс...
Вот тебе и неразумные существа, да, Светлейший князь? Я даже приосанилась от осознания того, что не такой уж и глупостью было заставить того крестьянина отпустить своего орка... ну, а уж если тот его и поймал, прежде чем толстяк до деревни добежал, так что ж - сам напросился. Нельзя так с живыми существами обращаться, тем более с разумными.
Я вдруг поймала на себе заинтересованный взгляд колдуна и смутилась... кажется он прекрасно понял, о чем я в тот момент думала. А может и вовсе специально привел меня сюда, чтобы показать, что его брат был не прав.
Музыка стихла, как только на крыльцо большого дома высыпала своя маленькая процессия, во главе ее встал очень толстый старый орк, держащий под руку внушительной мощи орчиху. Все так сказать, было при ней - широкие плечи, крутые бедра, грудь размером с две спелые дыни и толстая черная коса, доходившая длиной аж до щиколоток. Внешность, по орочьим стандартам, вероятно тоже была загляденье, но по-человечьим... ну, что ж, не каждый пластический хирург наверно за такую красу возьмется.
— Это что, сватовство?
– Догадалась я, но колдун не счел нужным ответить, только многозначительно подмигнул и приложил палец к губам, мол, смотри - не отвлекайся.
11. Непросто выйти сухим из воды
«— Зачем ты дразнишь меня? – спросил он прямо, не в силах бороться сам с собой.
— Как зачем? – удивилась пиратка, махнула гривой и усыпала пол мелкими блестяшками в форме звезд. – Я соскучилась! Ты меня поцелуешь?»
А. Верт «Хранитель попаданок, или Счастье за зарплату»
К крыльцу подошел первый жених и взревел что-то по-орочьи так, что будь я к ним поближе, оглохла бы к чертовой бабушке. Он вопил на невесту и ее отца, а по правую руку от него расторопные помощники сваливали какие-то мешки, свертки, оружие и подкатывали ко всему прочему здоровенные бочки.
Старый орк смотрел на него без какого бы то ни было интереса, а орчиха так и вовсе откровенно зевала, и строила глазки второму кандидату.
— Это Мурбрехмарбеб. Его имя с орочьего можно перевести как «Тот который соврал отцу и ему за это не надрали уши», я его для удобства называю Брехуном. Он в Гургазельду влюблен с детства, ради нее даже в охотники пошел, хотя всегда имел тягу к рисованию. Все заработать побольше старался, чтобы приданным ее удивить – а вон оно, кстати, и все приданное его. Только не светит ему Гургазельдовой любви… эх, даже жалко беднягу.
Как только Брехун закончил вопить, из толпы выступил другой орк. Ничем-то он с виду от первого не отличался – такой же здоровый и клыкастый. Даже рубаха на нем была почти один в один такая же, но все на крыльце от чего-то сразу прониклись к нему расположением. Слушали его вопли живо кивая и заглядывая в рот, даже несмотря на то, что никто не начал стаскивать к крыльцу его приданное.
— Это Раглахрегрог, местный «избранный»… - С презрением пояснил Ка’эрдон.
— А его вы как для удобства называете? – Живо поинтересовалась я.
— В смысле? – Удивился князь. – Так и называю, Раглахрегрог. Я кажется уже упоминал раньше, он собирает поход на Рассветные земли - хочет отбить у приграничных крестьян урожай перед зимними холодами. Тот еще баламут, знаешь ли. Его на самом деле вовсе не благополучие народа интересует, просто тщеславный он очень. Избранным опять же себя обозвал, защитником орочьего рода, а на самом деле, что бы не делать - лишь бы не работать. Вон, и Гургазельду в жены хочет взять только ради того, чтобы статус свой еще больше укрепить, потому что красными нитками шита его избранность. Он ведь на самом деле даже по женщинам не спец. Ему, представь себе, брат Гургазельды нравится… ну, еще и отец немного, но там ему точно ничего не светит.
– Ка’эрдон устало вздохнул и недобро посмотрел на выставлявшегося пред невестой орка.
– И что я только не делал – амбары им полные зерна набил, лунных камней целую гору начаровал, а они все знай этого недоумка слушают. Пойдем, говорят, людям морды их паршивые бить – заберем свое, пусть знают, как на нас сверху вниз смотреть! Ну, вот как таким упрямцам донести, что мордобой – это не выход в сложившейся политической ситуации?
Избранный между тем закончил выступление и отступил назад, многозначительно уперев руки в бока.
Пришел черед отца невесты вопить на толпу, что он и сделал, проковыляв вперед. Речь его была не такой громкой, как у молодых орков, и то и дело прерывалась, чтобы старик мог перевести дыхание, но судя по тому, что Брехун даже не дослушав ее, сорвался с места и кинулся к «избранному» орку с непроизносимым именем, Ка’эрдон был прав – не видать бедолаге прекрасной Гургазели.
Смотреть на разыгрывавшуюся впереди сцену было так волнительно и горько, что я аж рот руками прикрыла, лишь бы ненароком не вскрикнуть. Брехуна оттащили от избранного и еще к тому же наваляли вдогонку. Побитый, но не сломленный, он поднялся с земли, посмотрел горько на свою возлюбленную Гургазель, плюнул в ноги сопернику и побежал в лес, потому что никто не должен видеть слез настоящего мужчины.
Эх, вот же дура Гургазель – такого мужика потеряла. У меня аж слов не хватало от негодования.
— И что же? – Накинулась я на князя. – Вы все так и оставите? Ой, только не говорите, что мы сюда только посмотреть на эту трагедию пришли, я такого просто не вынесу!
Ка’эрдон хитро прищурился и подал мне руку.
— Пойдем, госпожа моя. Прежде чем что-то делать, нам необходимо подготовиться.
Я с нетерпением вцепилась в его руку и приподняла подол, чтобы проще было шагнуть в образовавшийся перед нами портал.