Попаданка за пять монет
Шрифт:
— Хорошо, — согласилась я и сделала серьезное лицо. — Давайте я перестану паясничать, а вы… отпустите меня. И сумочку отдадите. Ну зачем я вам такая убогая со своим убогим барахлом?
— Я ведь сказал, перестать паясничать! — рявкнул дракон. Воцарилась зловещая тишина. Все взгляды в зале обратились на нас. Ректор кхекнул и продолжил спокойно: — Замуж за меня ты выйдешь. Это решено. Я тебя купил согласно законам. А сумку… — он задумчиво пожевал губу. Ну все, подумала я. Не видать мне моего ключика к спасению… И весь сама виновата.
— Ой, спасибо, дя… ваша милость! — обрадовалась я, даже не сразу поверила своему счастью. Может, мне ему руку поцеловать? На радостях. Ну так, в виде издевки…Рука тоже красивая, кстати. Смуглая такая, сильная. Очень удобно, наверно, сгибать ею местные подковы. Нет, не стоит. Решит, что опять «паясничаю». — Но давайте сами заберем, после церемонии? Я так давно не видела маму… Я как посмотрю на нее — так сразу успокаиваюсь. И становлюсь положительная, как студентка-отличница. Вам понравится!
Мне подумалось, что не стоит допускать, чтоб к моей драгоценности прикасались чужие руки…
Один краешек губ ректора пополз в направлении кривой улыбки.
— Мне все же стоило применить силу, — сообщил он. — Слов ты не понимаешь.
Устало вздохнул, примерно, как Мерин. Только в исполнении ректора этот вздох выглядел красиво. Я даже засмотрелась.
Хотелось подпереть голову рукой, сесть перед экраном и, вздыхая, смотреть на знойного красавца.
Только замуж за него не хотелось… Вот кто нас, девушек, поймет?!
— Нет, — вдруг припечатал меня он. — С сумкой ты не полетишь. Еще уронишь, — криво улыбнулся.
Снова перекинул мою руку через локоть и потащил туда, где стоял Блюститель Порядка в белом одеянии и венчал «прихожан».
«Мамочки!» — подумала я. — «Сейчас все и случится!».
И это «с сумкой не полетишь…». Как понимать-то? Все же я полечу на драконе?
Когда я лишалась девственности — волновалась меньше.
Перед нами была очередь из трех пар. Но ректор уверенно протащил меня прямо к священнику. В смысле — к Блюстителю Порядка.
— Я очень спешу, — бросил он стоявшей там паре.
Подвинутые им аборигены лишь почтительно кивнули и сделали шаг назад.
Мое сердце гулко билось. Ощущала себя так, словно сейчас мне точно проведут хирургическую операцию. Гланды удалят — это как минимум. А еще, я что — сейчас стану женой этого очень влиятельного нахала? Так, да?!
Аа-а! Как же быть? Я в панике принялась крутить головой по сторонам, выискивая пути к спасению. Но Гадор легонько (это, видимо, с его точки зрения — легонько!) толкнул меня локтем, я кхекнула и встала прямо.
— Приветствую вас в Доме Правосудия! — торжественно сказал Блюститель. — Назовите ваше имя, будущий муж! Ах…
— Анна, попаданка, — представил меня Гадор, прежде, чем я успела открыть рот. Видимо, опасался, что я откажусь назвать свое имя.
— Итак, — продолжил Блюститель. — Жених Гадор Ин-Дер-Вайн, скажи мне сейчас, является ли твое желание взять в жены Анну-попаданку добровольным и полностью осознанным?
— Да, ваша честь.
Ага, с радостью подумала я. Сейчас он спросит у меня тоже самое! Тут-то я и сообщу служителю закона, что меня сюда приволокли на цепи, а потом — тащили за локоть.
Вот оно, мое спасение! Нельзя же «венчать» без согласия обоих!
— Обещаешь ли ты, Гадор… — продолжил Блюститель. А я зависла в состоянии, которое в моем мире нередко называли странным словосочетанием «когнитивный диссонанс».
— Ваша честь, простите! — вынырнув из диссонанса, почти крикнула я. Пока не поздно! — А разве меня вы не должны спросить?
В зале снова повисла звенящая тишина. Я стояла спиной к другим парам и их гостям, но буквально кожей ощутила изумленные взгляды. Потом послышались редкие смешки. Кхеканья. Шепот: «Ах, это ж дикая попаданка!».
Лицо ректора стало мрачным и суровым, словно я, самое малое, решила прилюдно раздеться и этим его опозорить. Нет, хуже — раздетая танцевала на столе!
Он крепко схватил меня за кисть и дернул, мол, замолчи.
Блюститель же несколько мгновений смотрел на меня в немом изумлении, потом как-то растерянно спросил:
— О чем?
— Ну… — несмотря на то, что рука ректора сжимала мою кисть до хруста костей, продолжила я. — Является ли мое решение добровольным и… каким там… полностью осознанным?
— Зачем? — искренне изумился Блюститель и с печалью поглядел на меня, как на тяжелобольную. Видимо, решил, что великий ректор решил жениться на убогой сумасшедшей.
А я ему говорила! Говорила ведь! Что не нужна ему я, такая убогая!
— Кхм… Простите, ваша честь. Девушка не разбирается в наших законах. А законы иных миров иной раз бывают очень странными. Продолжайте, — сказал Гадор и за руку притянул меня ближе к себе. Так, что я оказалась прижата боком к его … удивительно горячему боку.
Гад! Ну чего же ты такой приятно-мускулистый!
— Хорошо, — кивнул Блюститель. — Итак… Обещаешь ли ты, Гадор, обеспечивать Анну-попаданку едой, питьем и одеждой все время, пока она является твоей женой в меру своего разумения и возможностей, а также в меру своих возможностей исполнять супружеский долг?
— Обещаю, — твердо ответил ректор.
Блюститель с опасением поглядел на меня:
— Обещаешь ли ты, Анна-попаданка быть послушной Гадору всегда до тех пор, пока и если он тебя не отпустит?