Попаданки домой не возвращаются!
Шрифт:
— Да, особенно те лианы у карниза.
Мы разместились у фонтанчика. Трубочки успокаивающе перекатывали воду по деревянным сосудам, приятно позвякивая.
Враг стянул капюшон.
— Тебе здесь нравилось?
Красивые арки, экзотические цветы, петляющие тропинки. Как такое может не понравится?
Я мотнула головой.
— Не морочь голову, Тинхе. Какая разница? Я хотела видеть тебя не для того чтобы обсуждать природу.
— Так ты хотела меня видеть, — произнес он так, будто поймал меня на чем-то постыдном. В глазах мелькнули зловещие искорки. — Скажи
— Вряд ли получится, там не очень с портальной связью.
Аура вокруг мужчины внезапно стала вязкой и тяжелой. Я совсем забыла, каково находиться рядом с ним, когда он не утруждает себя игрой в человека. Когда нас не разделяет зеркало и множество миров. Когда нет защиты забытых богов. Когда желания Врага на поверхности, и он требует их исполнения.
На самом деле, Тинхе не милый. Он не хороший человек. Он не злодей, что пленен моей красотой (умом, душой, характером или подставьте то, что вам больше нравится). Каждая Избранная, что попадалась ему — неизбежно проигрывала. Среди них были девушки и умнее, и красивее, и хитрее, чем я.
Каждая из них пала.
«Не обманывайся им, Дробь, — напомнила я себе. — Если он с тобой говорит, значит ему это выгодно.»
Черные бездонные глаза жадно ловили мои эмоции. Неуверенность. Страх. Задумчивость. Горечь. Они отметили все, хотя я сама не отражалась в их поблескивающей тьме. Они смотрели куда-то глубже. Они запоминали. Просчитывали. Сохраняли. Использовали.
– Ты не в Центре. — Заключил Тинхе. Я непроизвольно сжала складки платья, сминая их еще сильнее. — Будь там, не дозвалась бы. Да и зачем, если есть зеркало. Подвергать опасности новый поток ты бы не стала. Значит их миры отпадают. Но куда-то же ты отправилась, так? Так. Затеяла свою игру, Дробь?
— Ожидал от меня иного?
— Было бы глупо с моей стороны.
— А ты не глуп, — пробурчала я обвинительно.
Солнечные зайчики играли светом на бамбуковых трубочках, тон Врага играл всеми цветами самодовольства.
— Ты пришла за информацией. Но не простой. Тебе нужны ответы, что положат начало моему проигрышу, так ведь? Ты задумала нечто особенное, что в конечном итоге не позволит мне добиться желаемого. — Губы мужчины дернулись в ухмылке. — Потрясающе. Мне нравится. Что ты хочешь знать? Спрашивай, я отвечу.
Я не сразу сообразила, о чем он говорит.
— Что ты сказал?
— Ты пришла что-то у меня узнать. Хорошо.
Я готовилась к более тонкой игре. А это — это ненормально.
— Почему?
— Просто так.
Я не нашлась, что еще сказать. Его слова не укладывались в схеме. Враг должен был угрожать, пуститься в шантаж, предлагать блага мира. А он сидит рядом, молча разглядывая меня. Сам-то понимает, что делает?
Может на самом деле…
Да хватит вестись, Дробь!
Он — Странник. Во второй раз на те же грабли не наступит. Он согласен отвечать не из-за уверенности в своей победе, не из-за эго и не из-за гордыни. Он охотно делится информацией, чтобы выработать в тебе зависимость. Чтобы ты раз за разом приходила к нему за дозой. Он поступает так не в первый раз. А ты зовешь его не в последний.
Думаешь, что играешь с ним? Обводишь вокруг пальца, хитростью выманивая ответы? Очнись, дурочка! Он даже не скрывает радости от вида твоей наивности. Списываешь на то, что он увлечен тобой? Оглянись, задумайся. Ты — непокоренная вершина. Щелчок по носу от богов. Нерешенная задачка. Реванш.
Между вами нет особой связи. Единственной пострадавшей будешь ты.
— С тобой ничего не бывает просто. — Возразила я, встречаясь взглядом с Врагом. — Назови цену.
В беспросветной тьме радужек, сквозь тонну льда, прорезалось нечто жадное и оголодавшее. Оно смотрело на меня в пугающе-алчущим предвкушении. И не было в нем искр золота.
Улыбка Тинхе потухла.
— Если это то, чего ты желаешь.
— 11 -
Ладонь в черной перчатке легла на лавочку между нами.
Пустота и безразличие.
Тинхе легко играл эмоциями. Обрезал все чувства и ушел в глухую защиту. Бездна растворилась, не оставив следов в антрацитовых глазах. Ничего, кроме потустороннего холода.
Странно, но я ощутила спокойствие.
— Расскажи о себе. — Наконец произнес он, впитывая обуревавшее меня смятение. — Я отвечаю на твои вопросы, ты — на мои.
Как в старые добрые…
— Что ты хочешь знать?
— Что угодно.
О себе. Что угодно.
— Я не стану говорить о Центре, — сразу очертила границы, — И об Избранных, которым помогаю.
— Нет же, — Тинхе прикрыл глаза, после чего покрутил пальцем в воздухе (нет, не у виска). — Что было до.
Я слегка подвисла. Подождите: система перезагружается.
До? До начала времен? Я не знаю, мне не рассказывали.
— До чего?
— До Центра, — ответил Тинхе, как само собой разумеющееся. — В твоем мире. Неважно, о чем. Об учебе, о работе, интересах и вкусах. Что угодно. Хоть о цветке на подоконнике.
— Зачем?
— Нет, Дробь. Так не пойдет. Я же не спрашиваю твоих мотивов. — Он приложил палец к губам. — Ты хотела цену — вот она. Твой выбор, Дробь.
Ненавижу свои выборы.
Я поднялась с лавочки и направилась к фонтачику. Рябь на воде подрагивала в рассинхроне с законами местной физики. Дневная дрема легка и ненадежна. Время убегало безжалостно быстро.
— Хорошо. — Вода заскользила по пальцам, когда очередная трубочка дрогнула и опустилась. — Расскажи о магии и будет тебе история.
— Ты должна уточнить. Магия — обширный раздел.
Тинхе остался на садовой скамейке, оттуда наблюдая за мной.
— Магии требуется подпитка? Мана?
— Ты могла узнать об этом у богов.
— Могла, — согласилась я. — Но спрашиваю у тебя. И ты обещал ответить.
Мужчина задумался.
— Всему требуется подпитка. Человеку нужен сон и пища. Магия тоже устает, истощается и допускает ошибки. Но как часть организма она вполне довольствуется общими потребностями человека. Что помогает в восстановлении тебе, то сойдет и для нее. Конечно, мы не говорим об условностях некоторых миров. Но там уже дело не в магии, а в законах мира.