Попаданы

Макара Дэйв

Закрыв отсеки, истребитель умчался в небеса, демонстрируя, насколько ему легче, без сидящей внутри биологической составляющей.

Оба пилота, скрипя зубами и хрустя суставами, полюбовались на восходящее светило, переглянулись, принюхались к воздуху и закрыли забрала своих боевых костюмов, переходя на фильтр.

Их, песочно-коричневые, с золотым блеском, скафандры, торчащие на вершине небоскреба, казались бы верхом сумасбродства и неуважения к противнику, если бы не одно маленькое "но".

– Майлиней-Хан-4...
–

В голосе Мишта было столько эмоций, что Плат насторожился.

– Это плохо?

– Это, если использовать твой образный сленг, приблизительно будет звучать так: "Мы есть попасть в глубокая, черная дупа, ползать в которой нам до конца наших дней"!

– Ну, значит выберемся!
– Плат расслабился, зная привычку своего друга всегда и все преувеличивать.
– Отсюда, корабли на Векц идут?

– На Векц корабли идут отовсюду.
– Мишт подпрыгнул, проверяя свой скафандр.
– А ты, "выживатель", забрал?

Оба проводили взглядом исчезнувший в зелено-синем небе истребитель, прощаясь с неприкосновенным запасом.

– Зато у меня боекомплект полный!
– Плат, махровейший из самых махровых, оптимистов, именно этим и раздражал Мишта больше всего.

В учебке, из восьмисот новобранцев, на дуэльном ринге оказывались чаще всего именно они - оптимист Плат и реалист - Мишт, разбивая друг-другу морды в кровь, выбивая зубы и ломая кости.

На ринге - бились.

Но, в первом же, еще тренировочном бою, встали рядом и...

Никто не смог разбить эту пару.

Они держали спины и чувствовали тени.

Оба, сперва, пушечное мясо обычной пехоты. Затем - штурмовики, управляющие тяжелыми боевыми машинами, закованные в полутонные бронекостюмы. Сейчас - пилоты стремительных боевых птиц.

– Мишт. Чем так плох, этот... Малиней-три?

– Четыре. А ты к краю подойди и вниз посмотри...
– Махнул рукой дагриец.
– Помойка это, Плат. Помойка, до десятого, семнадцатого этажа!

Фигура в скафандре осторожно перегнулась через край здания, заглянула вниз и отпрянула.

Зрелище, что предстало перед глазами пилота, в песочного цвета скафандре, совершенно не вдохновляло: груды мусора волнами бились в окна, проламывали их и вваливались в помещения, засыпали, замуровывали, выживали жильцов все выше, выше и выше.

– Так-с...
– Плат спрятался под козырек, от восходящего солнца.
– Нам надо добраться до космопорта или лифта, отправить сообщение и просто купить билеты до Векца!

– Ага. В экспериментальных костюмах, стоимостью в два миллиона у меня и в пять с половиной - у тебя! Я что-то забыл? Ах, да - масса! Твой - весит полторы сотни и мой сто десять. Что-то еще? А, самое смешное - у нас нет денег!
– Мишт уселся рядом и откинулся спиной на стенку.
– Твои варианты?

– Думаю, у нас будут сутки, прежде чем имперцы прочухают, что гоняются за пустым истребителем.
– Задумчивость Плата, всегда беспокоила его напарника.

"Если Плат начал тянуть слова - жди беды"!
– Именно это правило вывел для себя пилот после того, как они опаздывали из увольнения и его другу пришла идея срезать "угол".

На беду обоих - срезали они ровнехонько перед машиной начальника учебки, сперва, послав по матери нерадивого водителя, едва их не сбившего, а затем, когда тот вышел "строить" новеньких - избив и засунув в багажник, грозно пообещав при этом, что передадут на первом же посту, полицейским.

Проблему удалось "развести", но водителю, "родственнику", пришлось уволиться.

Это был их первый, глобальный "залет".

Потом были и другие, но начинались они, чаще всего именно вот с такого, неспешного, раздумья.

– Пошли.
– Перехватил инициативу, Мишт.
– Для начала, надо убраться с крыши.

Пилоты, выломав хлипкую пластиковую дверцу, оказались на темной пожарной лестнице, уже изрядно заваленной мусором и богато украшенной "наскальной живописью".

– Шедурчи...
– Злобно просопел себе под нос Мишт, вляпавшись в зловонную кучку, точно посреди пролета.
– Маштри ортан...

– Лучше подумай об этом в таком контексте: раз эти отрыжки диких шедурчей здесь гадят, значит близко выход!
– Утешил напарника, Плат.
– А, чем ближе выход, тем быстрее мы отсюда свалим!

Через два витка, ступеньки заляпанные мусором и отходами жизнедеятельности, стали просто пыльными, со стен, вместо граффити, начали показываться знакомые всем до боли плакаты-указатели.

С каждым новым пролетом, Мишт двигался все медленнее и медленнее, озираясь по сторонам, стирая закованной в металл перчаткой, пыль со стен и внимательно разглядывая плакаты.

Несколько раз, он дергал двери за ручки, даже оторвал одну, но дверь так и не открылась.

На тридцатом этаже пилоты замерли, вывалившись из очередного поворота лестницы, в просторный зал, метров четыреста, квадратных.

В центре зала, окруженная стальными трубами, направляющими, вентилями в два человеческих роста, лежала крышка люка.

Большая, нет, огромная, крышка люка!

Под такой крышкой можно запросто спрятать пяток Т-34, да еще и место для "Тигра", останется!

Едва ноги коснулись металлических решетчатых плит, на тумбе, в центре люка, со скрипом завертелся оранжевый огонек и провернулось одно из колес-маховиков.

– Только тебе под силу посадить корабль на крышу дома-стартовой установки...
– Мишт устало сел на ступеньки и обхватил голову руками.
– На сто пятьдесят домов - один дом, с противокорабельной ракетой. На пятьсот домов - один с установкой залпового поражения орбитальных целей. И ты, Плат, нашел именно его!

– Можно подумать, я выбирал.
– Плат уселся рядом.
– Может она уже отстрелялась? Давай вскроем и проверим?