Попаданы
Шрифт:
Подумав, добавил еще раз по роже, для симметрии, разбивая ее в кровь и выбивая зубы, загоняя их в живот твари.
Стоящие рядом люди замерли, все еще раздумывая, что будет дальше.
Спасибо тебе, рабская религия!
Именно ты сделала нас такими: плюющими на себе подобных, срущими на нуждающихся и безропотно валящими на убой, едва это потребуется кривому божку, которого мы столько лет кормили, строили храмы, молились.
Мы отдавали себя богу, а он, нас предал, как предал до этого своих последователей, сбежав
Вранье.
Даже евреи живут по Торе, а не гнилой библии, писаной и переведенной одним бухим греком для другого...
... Словно еще вчера, мы, все, сидели в теплых каютах на борту корабля, вертящегося вокруг нашей новой планеты.
Все - в одинаковых, оранжевых робах, как юсовские заключенные.
Мы смотрели друг на друга и боялись посмотреть в глаза сидящего напротив.
Бортовой компьютер обрадовал нас, что из-за выработки всего запаса топлива, активировалась программа "колонизация" и теперь нас будет всесторонне поддерживать вся мощь кораблей и станут доступны все запасы, сложенные в их трюмах.
От дурной радости, мы ринулись в эти трюмы.
Спасибо, президент Юрьев!
Хорошо, что есть строительные машины, запасы на первые десять - пятнадцать лет, да всё остальное человечество спокойно продержится на орбите еще лет сто, валяясь в стазис-коконах, пока мы приведем поверхность нашей новой планеты хоть в слабое подобие пригодной для жизни.
Будут спать дети, жены и старики, пока мы, те, кто покрепче, займутся делом.
И вот - "Мессия"...
ТОК высадил нас на берегу очень красивой и величественной реки, глядя на которую у меня перед глазами вставала другая - Иртыш.
Вольный и плавный...
Кто-то видел Волгу, кто-то Обь, кто-то Лену.
Мы видели "свое", что больше никогда уже не "наше".
Сегодня наш десятый день и первый - выходной.
Отдохнули, называется.
Всем кагалом выбрались в горы, что тянулись невдалеке от реки, облюбовали и...
– Значит так.
– Вздохнул я и, выкрутив руку, заставил "мессию" встать на колени.
– Если еще остались слабые и глупые, демонстрирую правду жизни!
Я подволок к краю пропасти плешивую падаль, пытающуюся снова втюхать нам слабость.
– Вниз лететь метров сто. Если божок есть - своего мессиюшку спасти успеет.
– Я от души наподдал религиозному подонку пониже спины, с удовольствием услышав, как хрустнули кости.
– И так...
Через несколько секунд дикий вопль летящего вниз человека окончился смачными "Чмяк и Хрусь", доказывая, что бога нет.
– Если кто-то еще хочет помолиться этому боженьке, оказавшись с голой *опой, на чужой планете...
– Я обвел взглядом оставшихся.
– Пусть лучше сам спрыгнет...
Толпа, разом выдохнула и разошлась, оставляя меня у края пропасти одного.
Разумеется, они будут молиться - нельзя выбить рабство за один раз,
Это надо делать каждый раз, когда подобный ублюдок вновь возникнет перед нами.
Судить надо людей по делам их, а не по тому, последние они или, видите-ли, безвинно убиенные, как слабоумный Николашка, боящийся лодочных винтов, из-за того, что они де: "мелкие, юркие и незаметные", канонизированный, вместо того, чтобы быть проклятым, ибо отрекся от престола, бросив свою страну всем ветрам на растерзание.
Впрочем, какой божок, такие и святые, все, как на подбор - бухие, изможденные, врущие и жадные, завистливые, мелочные.
Ничего хорошего православие Руси не принесло.
Лишь гнилой род Романовых, из коих Петр I, что-то значил, а остальных, кто что-то делал - всех сгубила православная черная нелюдь, с крестами на пузе и иконами наперевес.
Поганая кровь царей Российских и смерть им поганая.
Все сполна, по вере их - грехи родителей легли на детей, спалив в горниле революции.
Жаль людей.
А царей - нет.
А российских - вдвойне, втройне.
Повеселившиеся немки, сделали больше, чем собственное семя всего рода Романовых. Впрочем, а оставалось ли там оно, семя это?
Вновь понесло меня в дальние дали.
Стоп.
Я помотал головой, выбивая из нее прошлое.
Завтра мы снова разделимся на три смены и будем валить деревья, очищая место для нашего нового города. Настолько нового, что просто называем его Город и видим в своих снах широкие проспекты и ажурные многоэтажки, тенистые дворы, в которых бегает наша ребятня, наполняя их шумом и полетом мячей, разбивающих огромные окна.
Скривив свое лицо, придержал забившуюся жилку на виске.
Может именно из-за него, моего нынешнего лица, никто и не вступился за тварь, попытавшуюся вновь отнять у нас свободу и начать кормить божка-каннибала?
Может быть.
Но, тогда, я готов снова лечь в калечащее меня стазис поле, чтобы выйдя из него, иметь силу, право уничтожать подобных, без малейшего права на возрождение...
Даже если сам лишусь этого права, лишь бы мой ребенок никогда не читал мерзкой книжонки, в которой боженька требует себе кровь первенца, проверяя веру...
Признаю, прав был Юрьев.
Только так, оставшись с голой *опой, сможем мы начать новую жизнь.
Надо было ему еще договориться, чтобы верующие, религиознутые, воцерквленые, летели на отдельном корабле, отдельно от своих детей и внуков.
Такой корабль по дороге и потерять не жаль!
– Жестоко ты...
– Подсевший рядом со мной бригадир моей смены тяжело вздохнул.
– "Там" кем был? Мент, вояка или... "ФСБ"?
– Хуже. Компьютерщик.
– Усмехнулся я, вспоминая, сколько тайн и секретов доверяли мне мои клиенты, выбалтывая за чашкой чая, пока я "поднимал" их компы.