Попаданы
Шрифт:
Самый поразительный вклад в нашу коллекцию внес самый обычный рядовой.
Плат, узрев предмет, сам, не дрогнувшей рукой, сдвинул свои трофеи вниз, расчищая место по центру для этого экспоната и теперь, входя в кают-компанию собственноручно берет мягкую тряпочку и протирает прозрачный цилиндр, любуясь предметом.
Головой чернокожего, с выпученными глазами и открытым в крике, ртом.
Редкое генетическое уродство!
– Си! Вернись!
– Рия снова постучала меня по панцирю, возвращая в реальность.
– "Амталл" отзывается не просто так, как Вы уже догадались.
–
– Не только модернизация, но и значительное расширение экипажа и, соответственно, выполняемых задач. Во главе группы аналитического отдела теперь встанет старший лейтенант Кун. Оперативников возглавит Си-Бика. "Мелочь" остается под командованием нашего непревзойденного ТРБ-Др.
– А как-же Плат?!
– И Мишт?!
Мы с нашанной снова побежали впереди странного транспортного существа, за что и удостоились укоризненных взглядов обоих напарников.
– Его Высочество, простите - Величество Ми-Штин Оль, на данный момент нужнее в своем государстве.
– Вступил в разговор сидящий до этого молча, седой дагриец.
– Ну, а Плат - птица подневольная и его контракт еще в силе!
– Са Прае вновь щелкнул педипальпами.
В этот раз, в его щелчке мне послышалось странное удовлетворение и Плату, в этот момент, я не позавидовал.
"Наверх вы, товарищи все по местам.
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый "Варяг"!
Пощады никто не желает!"
Голос, раздавшийся откуда-то из-под потолка, показался знакомым не только мне: Рия обернулась в сторону Плата и уставилась так, словно сидящий хомо знал страшную тайну, но все это время молчал.
"Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовые к бою, орудия в ряд,
На солнце зловеще блистают!"
– "Сатокен" - Мишт побледнел и сжал кулаки так, что ногти до крови разодрали кожу.
– "Соа-Тооа-Кеанс" - Голос Плата поставил точку в наступившей тишине.
– Не "Горящий корабль", а "Сгоревшие на корабле"! А корабль назывался "Любивиэаль". Это уже позже, "акулы пера", дали ему красивое имя...
Тень, которая все не давала мне себя рассмотреть, внезапно стала наливаться яркими красками, спланировала и замерла у двери, становясь все массивней и массивней, превращаясь в одного из самых наших редких союзников - Кашасхского Ходуна.
За всю войну, они вступали в открытое столкновение лишь однажды, когда Империя попыталась заявить права на их планету.
Заявила и оставила там весь свой флот.
Ходуны заплатили за эту победу такую цену, что...
900000 выживших из трех миллиардов - вот итог той победы.
И, вот теперь, эта раса больше подходящая для шпионов, за свои странные возможности управления собственным телом, возглавляла 70% научных разработок, ведущихся в Союзе.
– Мой старинный друг Шасх Аро.
– Представил ходуна, Са Прае.
Шасх, внезапно перетек в форму русского хомо и приблизился к стоящему Плату.
– Это ты. Твой запах. Твой голос. Твои мысли.
– Разумный смотрел в глаза нашего, теперь уже бывшего, командира и склонял голову все ниже и ниже.
– Я чувствую их в тебе, так же, как ты - остался в них. Наш народ помнит. Наши дети будут знать. Мы - не забудем!
– М-м-м-м...
– Плат, ответив на поклон вздохнул и плюхнулся за стол, на свое место.
– Ну, Са... !
– Не ругайся, Плат.
– Ходун вновь обошел стол и встал рядом с Са Прае.
– Очень скоро, все и так узнают о том подвиге, что Вы на самом деле совершили на "Любивиэаль", а не ее усеченную версию, что промелькнула лишь однократно, в самом начале войны. Сколько Вас тогда было? Меньше полусотни?
Плат кивнул и поморщился, словно Шасх наступил на больной мозоль.
– "Любивиэаль" перевозила наших детей. Три с половиной тысячи особей. Империя, захватив корабль, могла получить слабый шанс шантажировать нас. Или, что еще проще - уничтожить всех, и начать историю нашей расы с чистого листа. На абордаж пошло 11 ботов, в каждом, как вы знаете - 20 разумных и десять боевых дроидов. Когда мой корабль вошел систему, "Любивиэаль" горел, но не сдавался. Мой первый залп не был точен, но имперцы, увидев что кроме моего, в систему прибывают еще корабли, поспешили уйти в прыжок. Не отозвав своих десантников. Последние капсулы с нашими детьми грузили уже когда "Любивиэаль" разваливался на куски. Из защитников корабля выжило всего восемь человек. Из имперцев не выжил никто!
Медальон-переводчик смазывал картину рассказа переводя слишком дерганными и рублеными фразами, используя множество уже набивших оскомину штампов и Шасх сделал то, о чем только перешептывались за стопкой, в барах на поверхности населенных планет.
Словно толстый слой паутины лег мне на глаза и мир завертелся, обретая глубину и четкость...
... Как можно высказать отчаяние, как эмоцию, которая разрывает все твое неповторимое "Я", обычными словами?
Легкий и стремительный "Любивиэаль" горел! Парил вырывающимися языками драгоценного газа, выбрасывал из себя длинные снопы искр и блистал разрядами, гуляющими по обшивке, словно разноцветные змеи на прогулке.
– Капитан! Три легких крейсера Империи...
– Огонь! Отгоните же их!
– Сорвалась вторая пилот и замерла, получив от своего кресла, со спрятанной в ней аптечкой, убойную дозу лекарств.
Первый залп, на таком расстоянии еще совершенно нелеп, не прицелен и бесполезен, но как попытка обратить на себя внимание - годится!
– Залп!
– Шевельнулись губы капитана и к выбранной цели, самому ближайшему кораблику империи устремилась длинные языки тяжелых разрядов высшей энергии.
– Залп!
Уклониться, на таком расстоянии, задачка для спящего ойутона, ленивого и грязного.
Имперцы, к удивлению капитана, огрызнулись подобными же разрядами и, добив собственного подранка, видимо подставившегося под удар на скорую руку установленных на пассажирском корабле, ракетных установок, развернулись к горящему кораблю факелами двигателей и принялись спешно наращивать скорость, удирая от рейдера столь ненавистной им, оранжево-зеленой, окраски.
Рядом, выскочила из прыжка авиаматка "Массана", следом - "Окридж" и "Чайк-Ошсх", ринувшиеся сразу к бортам горящего корабля, украшенным пробитыми десантными ботами, отверстий.