Попади ты пропадом. Книга 2. Красное на белом
Шрифт:
– Зачем, – он поднял здоровую руку и осторожно коснулся лица Инны. На пальцах остались горячие слёзы. – Зачем ты это сделала, глупенькая? Он разорвал бы тебя одним броском…
Она замотала головой.
– Я не могла иначе, Лоренс… – прошептала и уткнулась в ладонь, целуя её. – Ты ранен. Как мы выберемся отсюда?
– Я смогу, – прошептал Лоренс. – Только нам надо идти быстрее, пока действие яда не закончилось. Иначе боль усилится, и я уже ничем тебе помочь не смогу. И себе тоже…
Инна плакала, но безмолвно. Её потряхивало.
– Солнце поднимается, скоро совсем станет светло. Погоди… – проговорила хрипло девушка.
Она встала. Нарвала длинных полос с юбки, пока платье не стало совсем коротким. Подползла и, осторожно прикоснувшись к изуродованной руке Лоренса, стала её крепко обматывать. Зорина всхлипывала и растирала локтем грязь и кровь на своем лице. Бинтовала раны быстро, будто делала это не в первый раз.
Лёгкие прикосновения причиняли саднящую боль. Но, к счастью, кровь останавливалась. Хорошо бы и яд подольше в крови удержался с этими повязками: тогда появится хороший шанс дойти до самохода и добраться до поместья на автопилоте.
– Инна, – простонал Лоренс, стараясь держать в себе стоны и крики. Не хватало ещё, чтобы Инна увидела его слабым и никчёмным. – Зачем ты это делаешь?
– Что именно? – всхлипнула она и глянула из-под ресниц. На них дрожали слезы.
– Зачем, – он закашлялся, – спасаешь меня?
– Прекрати, Лоренс! – Зорина разорвала край импровизированного бинта надвое и аккуратно подтянула узел. Ловко завязала его. Остатками ткани вытерла Лоренсу лицо, а затем склонилась и поцеловала в искусанные губы. Нежно и осторожно. – Неужели не ясно, почему? Давай выбираться, или ты ждёшь патруль? Сам же говорил, что днем они чаще здесь ходят.
Инна поднялась и подала ему руку.
Посомневавшись, Лоренс обхватил ладонь Инны и сел. Пальцы Инны казались обжигающе-горячими. Тугая повязка притупила боль, и, хотя импровизированные бинты медленно, но верно пропитывались кровью, ситуация уже не казалась столь трагичной.
– Если я упаду, – буркнул он, – беги на трассу. Останавливай любой самоход, внутри – срывай браслет и выброси его в траву, а затем отправляйся в поместье. Зови кого угодно на помощь. И помни: самоход сломался по дороге, мы вышли по глупости, и гуртау загнали нас в лес. Всё поняла?
– Ты не упадешь! Просто не посмеешь. Ты меня ещё домой отправить должен. Не смей даже думать о том, что я тебя здесь брошу!
– Инна, даже не думай на эмоции полагаться, – Лоренс с трудом сел на корточки и взвыл от тупой боли. Его шатало. Мир перед глазами растекался пятнами. – Если я потеряю сознание, ты оставишь меня там, где свалюсь. На время. С браслетом гуртау не тронут меня.
– Ты сейчас зря тратишь силы и время. Пойдем, – уже мягче ответила Зорина и нырнула ему под руку. Потащила вверх, и Лоренс с трудом поднялся.
Небо расцветало. Тепло медленно наполняло воздух, а лучи астиса1 бродили по лицу и слепили глаза.
Они ползли между деревьями, как муравьи. Треск сухих стеблей под ногами казался раздражающим скрежетом. Да и голоса цикад звучали, как издевательство. От малейшего звука по коже шли отвратительные мурашки и горячий пот.
– Не щади меня, – проговорил Лоренс, когда они перебрались через ручей. В утреннем свете вода казалась перламутрово-золотистой. – Чем быстрее дойдём, тем лучше.
На опушке громко захохотала сойка. Инна дёрнулась и чуть качнулась.
– Все будет хорошо. Просто иди и не болтай, – она аккуратно перехватила руки, и подперла Лоренса ещё сильнее таким маленьким, но крепким плечом. Девушка тяжело дышала, лоб покрылся испариной, будто мелким бисером. Ей приходилось принимать на себя вес Лоренса почти полностью. Она скрипела зубами от перенапряжения, но упрямо шла.
Деревья качались перед глазами, выплясывая медленные танцы. Блики солнца, сочащиеся сквозь ветви, слепили и выжимали слёзы. Мысли путались и соскальзывали в эйфоричный бред, но одна – самая громкая и чёткая – звенела в ушах, прорезаясь сквозь какофонию спутанных образов. Он должен дойти. Ради Инны.
– Лоренс, куда дальше? – прошептала обессиленно девушка и приостановилась. – Не отключайся, я прошу тебя… Просто переставляй ноги и если хочешь говори. Что хочешь говори, но не покидай меня.
– Не сходи с тропы, – прошептал Лоренс. – Иди до конца.
– Я дойду. Главное, ты – дойди!
Инна набрала воздуха побольше и снова двинулась в путь. Шаги уменьшились и дыхание сбивалось, но она все равно шла. Розовые волосы вобрали кровь и стали багряными. Багряные щеки, багряные губы… Все покрывалось рдяными пятнами, что плясали перед глазами, будто звёзды в период Багровой Звезды2.
– Не сходи с тропы…
Ноги едва волочились, но Лоренс шёл. Просто знал, что Инна не выдержит, если он не будет помогать ей. Дурманящее действие яда сходило на нет, и сквозь мнимое удовольствие прорезалась настоящая боль. Тело ныло и просило пощады. Нет ничего хуже, чем быть слабым и никчёмным. А особенно – если рядом прекрасная женщина.
Деревья поредели. Поросли пёстрых цветов плавно перетекли в короткий ёжик выстриженной травы с земляными проплешинами. Когда между последним рядом деревьев забрезжил свет, у Лоренса открылось второе дыхание.
– Умница, Инна, – прошептал он. – Девочка моя дорогая.
Она не ответила, лишь кивнула. Пот катился по её лицу градом, губы её дрожали и сжимались.
В спину хохотнула сойка, будто издеваясь. Да так противно, что Лоренс прикрыл глаза. Её голос, как наждачная бумага тер виски. А может, это боль застилает сознание и разрывает на части? Яд выходил с каждым выдохом, и прострелы в руке затмевали сознание.