Попался волчок на крючок [рисунки автора]

Шер Аркадий Соломонович

Зайчонок бежал домой, не разбирая дороги. Его распирала гордость. Сейчас он сообщит родителям что-то важное. Он стал смелым. «Как же они обрадуются!» — думал он.

А вот и родные пенаты. Зайчонок нырнул под знакомый куст, и тут же раздался его радостный голосок:

— Мамочка и папочка, я больше вас не боюсь!

Куст зашевелился как живой, и через мгновение наш герой вылетел обратно, как пробка из бутылки. Почёсывая затылок, он пробормотал:

— То ли я что-то не так сказал, то ли папаня меня не так

понял?

История восьмая

ПРИШЕЛЬЦЫ

Шёл тёплый летний дождик. Его редкие капли ярко сверкали в лучах полуденного солнца. Такой дождик в народе называют «грибным», только почему-то на этот раз грибами и не пахло.

Зайчонок сидел под кустом можжевельника, и ничто вокруг его не радовало. Он чувствовал себя очень смелым, но ужасно одиноким и несчастным.

— По-моему, Баба Яга меня лучше понимает, чем папаня родной, — со вздохом прошептал Зайчонок.

И тут крупная капля дождя медленно скатилась с ветки и упала прямо на его розовый нос. От неожиданности он вздрогнул. «Кстати, как она там, бедная старушка, наедине со своим ревматизмом?» — подумал он.

А «бедная старушка» прекрасно себя чувствовала после ночной пляски. Видимо, такое лечение явно пошло ей на пользу. Она преспокойно попивала чаёк в своей тёплой уютной избушке, когда под окошком вдруг чьи-то глухие голоса по очереди нараспев затянули.

— Лу-у-дим, па-я-ем, стёкла вставляем! — гудел пожилой голос.

— Стр-о-им, лома-а-ем, всем помогаем! — вторил ему молодой.

Баба Яга потянула носом воздух.

— Знакомым духом пахнет, — сказала она и выглянула в окошко.

Перед ней, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое лыжников. Один — толстый, низкого роста и постарше, другой — длинный, помоложе. У обоих лица замотаны шарфами. Только глаза торчат.

— Ну и откуда вы взялись, такие лудильщики-паяльщики? — спросила Баба Яга, а про себя подумала: «Вроде дух знакомый, а кто такие — не узнаю».

— Вообще-то деревенские мы. Шабашники, — наперебой начали врать лыжники. — Всю зиму по лесу шастали в поисках работы. Как тепло настало, лыжня растаяла, мы и заблудились. Будто Леший нас по лесу гонял. Теперь вот, как дураки, на лыжах.

Враньё-то Баба Яга сразу почуяла, но виду не подала.

— Всё это не беда, — говорит. — Лыжи снять можно, работу подыщем, а вот насчёт дураков… Ну что я могу сказать? Дураков не пашут, не сеют — они сами рождаются.

Разговор явно пошёл не в ту сторону.

— Чего тут стоять-то, — всплеснула руками Баба Яга, — в ногах правды нету. Снимайте лыжи да в избу проходите. Погуторим насчёт работы, посмотрите, как живёт настоящая Баба Яга.

Шабашники быстро скинули лыжи.

— Да чего тут смотреть-то! Мы твою избушку как облупленную знаем, — начал было болтать языком молодой.

Старый молча ткнул его локтем в бок.

— Чего я говорю-то? Грамотные небось! — стал выкручиваться долговязый. — С детства сказки о твоём житьё-бытьё читали. Нынче каждый уважающий себя ребёнок знает, в каких условиях Баба Яга проживает.

Очутившись в избушке, незваные гости сразу же увидели то, что и хотели увидеть. Прямо перед ними на стене, крест-накрест, на огромном гвозде, висели два охотничьих ружья. Не спуская с них глаз, оба опустились на скамейку у стола. За этим столом они частенько за чашкой чая беседовали со своей хозяйкой за жизнь.

Долго ли, коротко ли, поставила Баба Яга самовар. Накрывает на стол, а сама искоса посматривает на своих гостей. А те сидят как заворожённые, глаз с ружей не спускают.

— Эти ружья от моих постояльцев на память остались, — говорит Баба Яга. — Бросили они меня одну-оди-нёшеньку. В одночасье сгинули. Как ветром их сдуло. Только я их и видела! — И краем платка как бы слезу смахнула.

Переглянулись шабашники и в один голос закричали:

— Да никто тебя и не собирался бросать! Это Машка — Игнатова внучка во всём виновата. Она перед всеми людями и зверями нас опозорила. Ты что, не признала нас? Это же мы, твои квартиранты. Я Шомпол! — заорал длинный, сдёргивая с лица шарф.

— А я Мукотя, — слегка смущаясь, промямлил толстый, тоже открывая своё лицо. — Отдай нам, пожалуйста, наши ружья.

— Признаться, я вас давно раскусила. Хотела вот только убедиться, насколько же люди врать горазды!

— Да мы… и врать-то не врали, только языки чесали, — начали было оправдываться браконьеры. (А это были именно они.)

Но Баба Яга жестом остановила их:

— Чего ж это вы, касатики, делаете?! Вы же меня, всеми уважаемую Бабу Ягу, под удар подставляете! Ругать мне вас жалко да и хвалить не за что. А ну-ка быстро ноги в руки, и айда отсюда, пока Игнатова внучка-штучка про вас не проведала. Будет вам тогда на орехи. А я уж как-нибудь переживу нашу разлуку.

Браконьеры засуетились.

— А как же ружья?! — воскликнул Мукотя.

— Ружья сдам Игнату, как леснику, под расписку, а уж он точно знает, что с ними дальше делать.

Баба Яга пальцем указала на дверь:

— А теперь убирайтесь подобру-поздорову! Чтобы духу вашего в лесу больше не было! Лично проверю!

Зная её нрав не понаслышке, выскочили браконьеры из избы и бросились врассыпную, только пятки засверкали.

— И чтоб ни слуху, ни духу! — крикнула им вдогонку Баба Яга.