Попасть не напасть
Шрифт:
– Игорь Никодимович, а про нас с вами никаких слухов не ходит?
– К сожалению, нет. Нельзя, Мария Ивановна, я бы головы лишился, за такое…
– Покушение на чужую собственность?
– Да, именно так.
Мне достался немного виноватый взгляд, но…
Вот и зал.
Не бальный, танцевать мне покамест нельзя. Нехорошо. Остается только выпивать, разговаривать… интересно, с кем?
К нам уже спешил мой отец. Под руку с какой-то блондинкой лет двадцати пяти. Такой…
– Машенька!
Мне досталась милая улыбочка от отца. Я оскалилась в ответ.
– Папенька, какая радость видеть вас.
– Познакомьтесь. Это Светлана Галицкая, а это моя дочка, Мария, нынче Храмова.
– Добрый день, – мило улыбнулась блондинка. – Я помню вашего мужа, такой милый дедушка… мои соболезнования.
Зубки решила поточить? А зря, я сейчас в таком состоянии, что спусти меня в Нил – и спасать придется крокодилов.
– Вы в лучшем положении, госпожа Галицкая. Я, вот, вас совершенно не помню. Равно как и вашего мужа, и ваших детей.
– У меня нет детей…
– О, я вам так соболезную, – оскалилась я. – Впрочем, простите, я и не могла помнить вашего супруга. Я не так давно начала выезжать, а вы который год вдовеете?
– Третий, – дама поняла, что зубы у меня никак не меньше, но решила не отступать. – Конечно, когда я выходила замуж, вы еще в куклы играли.
– Что же случилось с вашим супругом?
– Удар, – дамочка коснулась краешка глаза кружевным платочком. – Мой бедный Николя…
– Господин Галицкий и господин Храмов были хорошими друзьями, господин Храмов служил под началом Николая Александровича, – Романов возник рядом, словно раб лампы. И протянул мне бокал с чем-то прозрачным.
Я улыбнулась.
– Игорь Никодимович, благодарю вас.
– Не стоит благодарности, Мария Ивановна.
Отец смотрел на меня ледяными глазами.
– Машенька, можно тебя на два слова?
Так и хотелось отрезать: "можно – Машку за ляжку и козу на возу", но мудрость братца-дембеля здесь точно не ко двору придется.
– А мы пока потанцуем с госпожой Галицкой, – Романов тут же подхватил даму, послав мне улыбку. Он даже не сомневался, что я захочу перемолвиться словечком с отцом. Ну и ладно…
– Слушаю, папенька?
Отец не стал юлить и сразу перешел к делу.
– Алябьевы сегодня будут на балу. И отец и сын.
– Я за них рада.
– Я могу составить хороший договор и учесть твои интересы, Мария.
Я прищурилась.
– Папенька, а что – Игорь Никодимович непонятно все объяснил?
Отец вздохнул. И вдруг даже как-то ссутулился.
– Мария, его величество, конечно, наш повелитель. Но ты подумай, надоевшую игрушку всегда забрасывают в угол. А тебе нужна семья, дети…
– Я
– Ты зря на это рассчитываешь. Знаешь, где сейчас предыдущая фаворитка его величества?
– Где же?
– В какой-то чухонской провинции. Ее выдали замуж за помещика и отправили туда, где всего общества лишь свиньи.
Я прикусила язык. Так и чесалось сказать: "очень приличное общество, особенно рядом с вами, папенька". Лучше уж хрюшки, их хоть на колбасу пустить можно, а вас куда?
Вместо этого я насмешливо поинтересовалась.
– Четвертую супругу подбираете, папенька?
– Девочкам нужна мать, – и не подумал отступать отец.
– Особенно когда своих детей у нее нет. Ну-ну, вольному воля.
– Ты меня учить вздумала?
Я бестрепетно встретила папашин гневный взгляд.
– Торговать мной – можно, а выслушивать мое мнение не обязательно? Папенька, этот этап мы уже прошли. Можете передать Алябьевым, что меня их предложение не интересует.
– Может, подумаете еще раз, Мария Ивановна?
Я медленно повернулась.
За моей спиной стоял Симеон Михайлович Алябьев, собственной юртовской персоной. И рядом с ним молодой человек, напоминающий более молодую кальку с отца. Только некачественную.
Явно бумага, на которую сводили рисунок, была рваной и туалетной.
Те же черты лица, но красные прожилки, желтоватая кожа, тусклые глаза…
Алканарий. И наличие высокого титула лучше парня не делает. Вот ни на минуту.
– Добрый вечер, Симеон Михайлович, Кирилл Симеонович…
Кирилл Симеонович подхватил мою руку и запечатлел на ней поцелуй. И разразился потоком комплиментов.
Он восхищен, я очаровательна, если я подарю ему танец, следующие несколько лет он будет самым счастливым человеком во всех мирах.
Пришлось разочаровать.
– У меня траур, Кирилл Симеонович. Я не танцую.
– Тогда я могу показать вам парк…
Знаю я, какие ты парки будешь показывать. Перебьюсь.
Я отбивалась, и ждала, пока закончится музыка… ну наконец-то!
Рядом материализовался Романов с дамой. Мило улыбнулся – и наконец, отбил меня от этой своры. Взял под руку и предложил пройтись.
Разумеется, я согласилась.
Ага, ненадолго.
Девушки, милые, благословите тех, кто придумал колготки! Святое дело люди сделали, истинно святое!
А чулки!
Да на подвязках…
Не на резинках, нет, не те, которые на силиконе и так удачно за него цепляются!
На эротических, мать их за ногу, подвязках с бантиками, которые реально завязываются на ноге. Не доводилось?