Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2
Шрифт:
— Кар! Да кар, Маша! — кричал неугомонный будильник: — Поднимайся, а то клюну!
Я подскочила, как ошпаренная. Мда, а такой чудесный сон мне снился! Будто мы с Ванюшкой дома, сегодня пятница, а завтра выходные. Пойдем на центральную площадь города кататься на машинках, купим по мороженке и съедим на набережной. Действительность пронзила меня одиночеством. Пошли вторые сутки вдали от сына. Огляделась, нашла ворона. Он сидел на печке и грелся, от наслаждения прикрывая черные, как уголь, глаза.
— Щур, все уже встали?
— Кар, и встали и умылись, и позавтракали. Одна ты тут неумытая валяешься, — ворчал чернявый. — Поторапливаться тебе надобно.
— Ну, коли, все готовы,
От моей наглости у Щура открылся клюв.
— Давно живу, а такого еще не видел, — собравшись, критиковала меня птица.
— Безбожно льстите вы мне, Щур Батькович, — задобрила я гордую птицу. — Ты же столько лет с Ягой и Яниной живешь, всякого, наверное, насмотрелся.
На мою подколку ворон ответил кратко, но емко: — Кар!
— Сам такой, — не обиделась я.
Одевшись, причесавшись и умывшись, я вышла в единственную комнату избушки и увидела ожидавших меня бабу Ягу, Янину и сонного Елисея. Присела рядом и начала молча кушать поданный мне бабой Яниной пирожок.
— Полог тишины на избушку наведен. Святояр гоняет Тихона и Любомира с подчиненными в хвост и в гриву. Можем спокойно говорить о делах наших, но недолго, — доложила баба Яга.
— Доброе всем утро, — поздоровалась я с присутствующими: — Какие у нас планы на сегодня? Куда поедем — к Лешему, или сразу к Кощею?
— Доброе утро и тебе, Машенька, — заулыбались мне старушки. — Можно, конечно, и сразу к Лешему ехать, если ты себя хорошо чувствуешь.
— Чувствую я себя по-боевому, — ответила я.
— Это ж как? — хитро прищурилась Яга.
— А это когда один, с диким криком «Ура!», с голыми кулаками да на целое вражье войско, — злобно пояснила я.
— Ну, тогда присаживайся, тебе перед таким важным делом обязательно нужно хорошо подкрепиться, — засуетились вокруг меня пенсионерки.
Елисей уважительно пододвинул ко мне большое блюдо с горячими пирогами и налил в глиняную кружку ароматного кваса. Я хмыкнула, но от угощения не отказалась. Скушав пару пирогов и выпив квасу, собралась с мыслями:
— Какая у нас версия для наших шпионов о продолжении путешествия?
— Так пойдем за редкими травками для ритуала в лес дремучий, в особое место, — пояснила баба Янина: — А то, что оно находится, аккурат, во владениях Лешего, так это случайность.
— Ну почему же случайность? — не согласилась я: — Это как раз и обосновывает наличие там редких, но так необходимых нам травок.
Бабульки и царенок в знак согласия со мной закивали мне с серьезным видом.
— А долго до Лешего ехать? — забеспокоилась я.
— Да нет, правда ехать будем медленнее, — облегчённо вздохнула, также как и я пострадавшая от убийственной тряски в телеге, баба Янина: — Но путь займет всего полдня.
— А мы конников и стрельцов с собой к Лешему возьмем? — проясняла я наш план поведения.
— На кой? Оставим их на тропе для охранения, сами пешком пойдем, — объясняла мне баба Яга: — Заодно узнаем, кто за нами шпионить будет. А то зверюшки за ними во все глаза смотрят, а те, будто, притаились и ничем себя не выдают, — пожаловалась старушка.
— Ну да, а тут мы своим уходом спровоцируем их на действие, — восхитилась я смекалкой старшего поколения. Бабульки, подбоченясь, мне заулыбались.
— Так и сделаем! Когда отправляемся в путь?
— Так сейчас и поедем, забирай свой узелок, да садись в телегу, — командовала Яга: — Нас уж заждались во дворе.
Мы, буквально в пять минут, убрались в избушке, я метнулась за печку за своим узелком с вещами. Солнечные лучики только стали появляться на вершинах деревьев окружавшего нас леса, а мы уже полностью
— Доброе утро, Машенька, — лично поздоровался со мной боярин: — Как спалось?
— И тебе доброе утро, Святояр, — поприветствовала я в ответ воеводу: — Спасибо, хорошо, — и отчего-то засмущавшись, потупила взор и почувствовала, что мои щеки наливаются предательским румянцем. На это услышала лишь насмешливое хмыканье боярина, что немало меня разозлило. И я вспомнила ту самую мысль, которая предлагала мне в объятиях Любомира проверить подлинность моих полигамных, а проще говоря, любвеобильных чувств к каждому представителю мужского рода. А нечего было насмехаться надо мной, ущемляя тем самым мое ранимое чувство достоинства!
Как только вои и баба Яга уселись на своих лошадок, мы тут же отправились в путь. И, если это считается у Янины помедленнее, то я — Папа Римский. В этой неимоверной тряске, которая началась с первого же поворота колеса телеги, мой завтрак норовил выпрыгнуть из моего чудесного организма. Я опять начала громко и глубоко дышать, крепко держась за край телеги. Судя по зеленоватому лицу, баба Янина испытывала те же трудности. Мы тряслись по узкой дороге, где могла проехать только одна телега. Наше шествие возглавлял Святояр, затем важно ехала баба Яга, далее Любомир, а потом уже вперемешку дружинники, конники. Первой телегой управлял Тихон. После прошлых наших с ним объятий Святояр не позволял править нашей с бабой Яниной телегою. Мы ехали где-то в середине «поезда», замыкал шествие десяток дружинников. И, насколько я могла заметить своим непрофессиональным с военной точки зрения глазом, около каждого стрельца или конника всегда крутился один из дружинников. Ох и хитер воевода! Судя по внутреннему ощущению, часа через три мы остановились перевести дух. Все спокойно, не предавая особенного значения этой передышке, спешились. Из нас же с Яниной вырвался возглас, наполненный одновременно мольбой и облегчением. Я с трудом разжала руки, судорожно сжимавшие бортик телеги. Пальчики от напряжения побелели, потеряв свою чувствительность. Начала растирать руки, косясь на землю и примериваясь, как бы на нее грешную спуститься? Но эту проблему за меня с удовольствием решил Святояр. С легкостью перышка, подхваченного ветром во время шторма, взмыла в небо, затаив дыхание. Я ощутила радость ребенка, попавшего на американские горки, от неожиданности, широко открыв глаза, я уставилась на боярина. Он в ответ радостно улыбался и не спешил меня отпускать.
— Ну шо ты ее все таскаешь, как коромысло без ведер? — ворчала баба Янина, кряхтя сползшая с телеги: — Положи где-нибудь в уголочек, чтобы об нее никто не запинался.
Окружающие нас вои всех мастей начали над нами смеяться, напоминая своих лошадей. Воевода аккуратно опустил меня на землю, и угрожающе обвел всех хмурым взглядом. Я тут же от него отскочила на приличное для молодой женщины с непогрешимой репутацией расстояние.
— Привал, всем умыться, оправиться и покушать. И поспешайте! — зло зыркнув на старушек, командовал воевода.