Попасться на крючок
Шрифт:
— Кто я такая, чтобы отказываться от игры в бинго, которая настолько шумная, что требует контроля толпы? — спросила она, задыхаясь, её щеки слегка порозовели, и ему пришлось сдерживать себя, чтобы не поцеловать их. От того, чтобы провести губами по её раскрасневшейся шее и поклоняться ей, пока её трусики не намокли. — Позволь мне пойти переодеться.
— Да, — сказал он, засовывая кулаки в карманы джинсов.
Ханна уже почти дошла до своей комнаты, когда остановилась и трусцой вернулась к проигрывателю, осторожно достала альбом Ray «LaMontagne» и установила иглу на первый трек,
Затем она порхнула обратно в свою комнату, оставив Фокса смотреть ей вслед с сердцем, бившимся в горле.
Фух. Это было очень близко.
Глава 16
Фокс не шутил.
Эта толпа пришла выиграть.
Когда они въехали на церковную парковку, за углом уже выстроилась очередь, и игроки (в основном пожилые люди) выглядели не слишком довольными тем, что их держат на улице под непрекращающимся моросящим дождём.
Фокс выключил двигатель и откинулся назад, быстро постукивая пальцем по нижней части рулевого колеса. Беспокойным. Именно таким он был во второй половине поездки, и, хотя она не знала почему, она начала задаваться вопросом, не вызвана ли эта нервозность встречей с его матерью.
Возможно, ей следовало бы быть дома и искать запасные группы, если «Ненадёжные» не справятся, но она не хотела быть где-то ещё. Приглашение встретиться с матерью Фокса казалось почти священным. Как взгляд за занавес. И она не могла сделать ничего, кроме как согласиться.
Проще говоря, она хотела быть с ним. Рядом с ним.
Он купил проигрыватель и спрятал его.
Она не купилась на его оправдание, что он приберёг его на чёрный день. Сюрприз, который можно вытащить из шляпы после неудачного съёмочного дня. Нет, это была полная чушь, и она была уверена, что они оба это знают. Этот мужчина, покупающий что-то постоянное для своей скромной квартиры, имел значение. И Ханна могла признаться, что ей было немного страшно узнать больше. Снять больше слоёв и понять, отвечают ли ей взаимностью на её быстро растущие чувства к этому мужчине. Потому что, что тогда?
Помимо очевидного препятствия — они не жили в одном штате — отношения между ними никогда бы не сложились. Да и получится ли?
Фокс утверждал, что ему не нужна девушка или какие-либо обязательства.
Ханна была полной противоположностью. Когда она решала посвятить себя кому-то или чему-то, она выкладывалась на тысячу процентов. Преданность людям, о которых она заботилась, гудела в её крови. Преданность делала её Ханной.
Она притворилась, что проигрыватель — это круто. Ничего особенного. Забавная находка. Но её явно саморазрушительное сердце хотело наброситься на глубокий смысл. Игнорирование этого желания жгло, но она заставила себя сосредоточиться на настоящем. Фоксу явно нужен был друг, чтобы отвлечь его, успокоить, и именно им она и стала. Отказ от физической близости между ними привёл к тому, что между ними возникло чувство… доверия. И это было редкое и драгоценное чувство, очень похожее на встречу с его матерью.
Ханна проследила взглядом профиль Фокса,
— Это мой любимый звук, — сказала она, отстёгивая ремень безопасности и устраиваясь поудобнее на пассажирском сиденье. — Дождь в Лос-Анджелесе идёт нечасто. Когда он идёт, я еду на машине, чтобы услышать, как капли падают на крышу автомобиля.
— И какую музыку ты включаешь?
Ханна улыбнулась, наслаждаясь тем, что он так хорошо её знает. — The Doors, конечно же. «Riders on the Storm». — Она села вперёд и стала возиться с его спутниковым радио, ища станцию классического рока. — Это действительно подходит к моменту главного героя.
— Момент главного героя?
— Да. Знаешь, когда у тебя прекрасное настроение, подходящий саундтрек. И ты едешь по дождливой дороге, чувствуя себя драматично. Ты — звезда своего собственного фильма. Ты Рокки, который готовится к бою. Или Бэби, разучивающая меренге в «Грязных танцах». Или ты просто плачешь о потерянной любви. — Она слегка повернулась на сиденье. — Все так делают!
Выражение лица Фокса было смесью веселья и скептицизма. — Я этого не делаю. И я чертовски уверен, что Брендан тоже.
— Ты никогда не бываешь на лодке, таская крабовые ловушки, и не чувствуешь, что за тобой наблюдают зрители?
— Никогда.
— Ты грязный лжец.
Он откинул голову назад и рассмеялся. На секунду затих. — Когда я был ребёнком, я обожал фильм «Челюсти». Смотрел его сотни раз. — Он пожал большим плечом. — Иногда, когда наша команда сидит в койке и разговаривает, я вспоминаю сцену распития спиртного с Дрейфусом, Шоу и Шайдером.
Ханна улыбнулась. — Ту часть, где они поют?
— Да. — Он бросил на неё косой взгляд. — Я — настоящий Шайдер.
— Да, нет, я вынуждена не согласиться. Ты определённо акула.
Его смех заставил Ханну сильнее повернуться на сиденье, прислонившись щекой к коже. Через окно она могла видеть очередь пожилых людей, нетерпеливо пробирающихся внутрь, но Фокс, казалось, пока не спешил покидать машину, его напряжение всё ещё было заметно в линиях его тела.
— Какая у тебя мама?
Смена темы его нисколько не удивила, и он потянулся к кожаному браслету, лежащему у него на коленях, и медленно покрутил его. — Громкая. Любит неуместные шутки. У неё есть привычки. У неё всегда есть пачка сигарет, кофе, готовая история.
— Почему ты нервничаешь из-за встречи с ней?
Словно осознав, что он был прозрачен, его взгляд метнулся к ней, затем в сторону, его кадык медленно поднимался и опускался. — Когда она смотрит на меня, она явно видит моего отца. Перед тем, как улыбнуться, она немного… Я не знаю, это похоже на вздрагивание.
Копье с острым наконечником прошло по её пищеводу. — И ты всё равно приходишь к ней. Это очень смело.
Он пожал плечами. — Я уже должен был привыкнуть к этому. В один прекрасный момент я им стану.