Поперчить посахаренное

Чеснокова Юлия Олеговна

– Я тебе запрещу! – никому кроме неё не слышно дерзнул БиАй. – Я!

– По какому праву? – дернулась ещё раз Хёна, но с той же силой была поставлена на место.

– Ты о правах со своим юристиком базарить будешь.

– А ты меня чем приструнишь? Ликвидностью своих чувств или кризисом постоянства? – не выдержав больше смотреть в одну точку, хотя скорее чтобы избавиться от дыхания Ханбина в ухо, которое уже спалило её до копчика, Хёна посмотрела ему в лицо. БиАй впритык воззрился ей в вишнёвые злящиеся глаза.

Его были полны яростью ничуть не меньше.

– Ты допрыгалась, Хёна, - пообещал он ей.

– Пусти!

– Сначала объясню кое-что, - БиАй дернул её за собой, тронувшись с места. Утягивая в сторону раздевалки, он игнорировал попытки девушки расцепить его пальцы и отбиться от него.

– Пусти, БиАй! Ты делаешь мне больно! – не слушая её, он тащил и тащил девушку, не в силах подавить гнев. Хёна вонзилась ногтями в его предплечье и остановив наконец, привлекла к себе внимание. Парень повернулся лицом, по которому тут же получил пощечину. – Ты делаешь мне больно! – повторила она. Ханбин, откинув ненадолго голову по направлению удара, прислушался к ощущениям и осознал, что произошло. Его. Ударили. По лицу. Мимо прошёл Чжунхэ, не ставший вмешиваться. Напротив была дверь в женские душевые, где сейчас никого не было. БиАй толкнул Хёну спиной туда, и она отшатнулась в пустое помещение, куда вообще не падал свет. Поймав её руку, лидер баскетбольной команды пригвоздил девушку к стене спиной, прикрыв за ними дверь.

– Чем я тебе делаю больно? – шепнул он зло, но немного спокойнее. – Где я тебе делаю больно?

– Везде… всем… я не испытываю ничего, кроме боли. И это сделал ты!

– Я? Я тебя вообще могу не трогать. Может это тот юристик вызывает страдания?

– Ненавижу, - полились слезы по щекам Хёны. – Ненавижу тебя, БиАй!

– Никак не забудешь дело прошлогодней давности? – переходя на горделивое ощущение собственной значимости, Ханбин ослабил хватку, и ласковее погладил плечи студентки.

– Я не собираюсь забывать. Не хочу, - тихо произнесла она, слизнув слезу с губ и, когда хотела вытереть щеку рукой, то была поймана за запястье. В темноте, БиАй коснулся влажной дорожки поцелуем и вытер её своими губами. Хёна задрожала, теряя остатки сил. – Оставь меня… пусти…

– Не сейчас. Уже не пущу, малышка, - прижался к ней теснее Ханбин, опустив вторую руку ей на бедро и, поглаживая его, забирался под юбку. – Когда ты плачешь, мне хочется укрыть тебя в своих объятьях и не отпускать. Мне хочется раздеть тебя и положить в постель, чтобы убаюкивать. Девочка, моя маленькая девочка, не плачь, - он поцеловал её без пошлостей. Голос его стал совершенно спокойным, кротким, низким и уговаривающим. – Больше не будет больно. Поехали с нами на вечеринку в честь победы? Поедешь? – Хёна растеряно помотала головой. – Ну же, мой сладкий талисман, - БиАй снова поцеловал её, но чуть глубже. – Вся ночь впереди, и она будет наша, твоя и моя. Ты будешь моей, а я буду твой. Никакого непостоянства…

– До утра? – хмыкнула, прекращая рыдания, Хёна.

– Утро будет так нескоро, зачем о нем думать? О каком утре вообще идёт речь? Пока

ты не улыбнёшься, солнце не должно всходить, малышка, мы продлим ночь до бесконечности, - БиАй захватил её губы со страстным напором, почувствовав, что её нервы улеглись и не лягнут нечаянно. – Едем? – со срывающимся томлением спросил он ей в ушную раковину. Задрожав, Хёна сомкнула веки и кивнула.

Помимо сладкого и острого, есть горькое и солёное

Джинни не пошла вместе с Дохи вниз, в толпу, образовавшуюся вокруг баскетболистов, из которой только они и возвышались; ей некого было поздравлять лично, тогда как подруга, спустившись, подошла к Бобби, и они о чем-то, улыбаясь, разговаривали. Из раздевалок показался БиАй, уже переодевшийся и придерживающий Хёну за талию. Сестра Намджуна со страхом посмотрела на это – неужели он опять очаровал её подругу? Не выдержав, Джинни всё-таки потопала ко всем, чтобы предостеречь влюбленную девушку.

Между «королевской» компанией уже горячо шло обсуждение намечающегося торжества в честь победы, бесспорно не так уж сильно возвысившей их, но являвшейся хорошим поводом оттянуться.

– Где Чжинхван? – огляделся Юнхён, обнимая Бору. – Джимин вроде ушла, мог бы показаться…

– Он поехал за выпивкой, - объяснил Бобби, взяв за руку Дохи, едва заметил приближение Джинни. – Обещал ждать нас уже на крыше. Я дал ему ключи.

– Отлично, тогда переодевайся быстрее, и поедем, - сказал БиАй Чживону.

– Ты со мной? – посмотрел Бобби на Дохи, прежде чем уйти. Та растеряно посмотрела на Хёну.

– Ты едешь?

– Да.

– Тогда я тоже.

– Вы что, с ума сошли? – вмешалась Джинни в их круг. – Мы же всегда понимали, к чему это всё идёт и негодовали над девушками, которые соглашались ехать с ними, у вас что, память стала короткой?

– Не надо завидовать, Джинни, если тебя не приглашают, - улыбнулся Ханбин.

– Да я никогда бы с вами никуда не поехала! Хёна, ты видишь кто рядом с тобой? Это всё тот же подлец, ничего не изменилось, включи свои мозги! – БиАй крепче прижал к себе девушку и, наклонившись, поцеловал интимно в шею, разоружая владение Хёны собой.

– Действительно, я ведь не изменился, - нагло подтвердил он и жарко шепнул: - Я абсолютно такой же…

– Джин, перестань, - отмахнулась от подруги Хёна. – Если хочешь, поедем с нами? – она посмотрела на Ханбина. – Она ведь может к нам присоединиться?

– Это развратная вечеринка, вход только через постель. Пусть договаривается с Чжинхваном или Чжунхэ.

– Вообще-то, - появился сменивший спортивную форму на джинсы и джемпер Чжунхэ. – Чжинхван погнал в супермаркет с какой-то цацей с юридического, так что выбора вообще нет, - подмигнул он Джинни.

– Да катитесь вы к черту! – девушка посмотрела на спрятавшую взгляд полненькую студентку. – Дохи, где твоё обычное благоразумие? Я что, единственная сохранила разум во всём университете?!