Поперчить посахаренное
Шрифт:
– Занималась.
– Я тоже, - кивнула Дохи. Джинни не удержала сарказма, проклиная себя за него:
– Сексом с Бобби?
– Нет, мы расстались, - степенно сказала подруга, замерев ненадолго, прежде чем доставать что-либо из рюкзака.
– Расстались?! – округлила изумленные очи Джинни. – Но… что произошло? Он что-нибудь натворил, да?
– Нет, он ничего не делал, просто… ну а чё он? – встрепенулась Дохи.
–
– Да ничего… - махнула рукой та.
– Спасибо, всё стало ясно. – Джинни вздохнула. – Не хочешь говорить, да?
– Да.
– Но Бобби козёл?
– Нет. – Поняв, что ничего не добьётся от Дохи, подруга вгляделась в неё внимательнее.
– Ты как будто слегка похудела.
– Меня мама вчера отказалась кормить. Впервые в жизни. Когда я сказала, что Бобби мне больше не парень, она сказала, что я ей больше не дочь. С отцом выперли в подъезд и впустили только через минут десять, когда я уже думала, куда идти ночевать. Они надеялись, что я всё переосмыслила и побегу возвращать им будущего зятя обратно. Но поскольку перемен не произошло, то жалости их хватило лишь на предоставление крова и воды. Пищу мне не дали.
– Мне всё равно не перестанет быть интересно, что между вами произошло, - честно признала Джинни. – Я буду думать, что он с тобой некрасиво поступил.
– Ты хоть раз видела, чтобы Бобби некрасиво поступал?
– Он лез в мою личную жизнь!
– Но как красиво он это делал… - отвела взгляд Дохи и увидела Хёну, поднимающуюся к ним. – Привет!
– Доброе утро, - студентка грациозно устроилась на стул, не выглядя подавленной или разбитой, или сломленной, как часто бывало за последний год.
– У тебя всё хорошо? – поинтересовалась Джинни.
– Нормально.
– Вы теперь с БиАем вместе? – шепотом спросила Дохи.
– Откуда я знаю? – не понравился девушке вопрос. – Мы попрощались вчера, а сегодня ему может взбрести в голову, что угодно. Вполне реально увидеть его с какой-нибудь новой пассией в коридоре. Я его ещё не видела, как пришла.
– Могли бы созвониться.
– У меня нет моральных сил для звонка, на который могут не ответить. А он никогда не позвонит первым. Это БиАй.
В молчании и попытках сосредоточиться на учебе, девушки закончили первую лекцию. Сидевшая крайней Хёна поднялась после звонка и вперед двух других дошла до выхода из аудитории, где столкнулась с Бобби, ахнув от неожиданности. Не потому, что не ожидала его видеть, а из-за того, в каком он был виде. Едва зажившее лицо было разбито вновь, и сильнее, чем прежде. Под глазом горел огромный фингал, а челюсть посинела до самой скулы. Хёна была не в силах сказать
– Бобби! – крикнула Дохи, у которой едва сердце не выпрыгнуло из груди, стоило представить, как получил он все эти ушибы. Пока Дохи жила у него, он и ей рассказал о том, как зарабатывает, так что для неё не стало полным сюрпризом увидеть его в сине-фиолетовых красках, которые окончательно создали образ хулигана. – Бобби, что случилось?! – подлетела она к нему, но он смотрел на Джинни. Та задрожала, стараясь не заплакать от его спокойного взгляда. Чживон поднял руку, в которой все увидели небольшой букет цветов. Он протянул его Джинни, сделав шаг навстречу.
– Это тебе. – Замотав головой, девушка не смогла сделать жест навстречу рукой, и не собиралась этого делать, но парень настойчиво держал цветы. Не в состоянии больше выносить этого, Джинни распихала всех и, вся в слезах, побежала прочь, так и не взяв ничего из рук Бобби. Сунув букет Дохи, чтобы подержала, потому что нестись по университету с ним интуитивно показалось глупым, он рванул за девушкой и нагнал её под лестницей первого этажа, куда она забилась, уткнувшись в стенку. Плач заставлял её спину подниматься и опускаться.
– Джинни… - занес он ладонь, но задумался, прежде чем опустить её на плечо.
– Уйди, Чживон! Оставь меня!
– Джинни, - она резко развернулась, сверкнув глазами.
– Что?! Ты не видишь, что заставляешь меня страдать?! Так выражается твоя симпатия – довести посильнее? Или тебе этого и надо? Чтобы я мучилась?
– Я не знал, что тебя так заденут обычные цветы, - улыбнулся он.
– Да не цветы! – крикнула она и указала на его лицо. – Вот что причиняет мне боль! Вот это, и это! – с расстояния потыкала она на его синяки. – Я боюсь узнать причину их появления…
– Разве тебе не всё равно на меня? – посерьёзнел Бобби.
– Нет, не всё равно! Я тебя ненавижу! – выплеснула гнев Джинни, топнув ногой. – Ненавижу!
– Тогда тебя должно радовать моё состояние.
– Скажи мне, что ты не звонил Хосоку, и я попробую ощутить удовлетворение от твоей битой рожи.
– Чон Хосок больше не будет вмешиваться в наши отношения. – Студентка опустилась на корточки, будто упала, схватившись руками за голову и уставившись в пол.
– Что? Что… что ты сделал с Хоупом? – Бобби пожал плечами, увидев, как затряслась сестра Намджуна, начав опять проливать слёзы, потекшие по щекам, только теперь беззвучные.
– Я? Ничего. А он – сама видишь. – Он подошёл ближе, стараясь говорить так, чтобы не слышал никто лишний из проходящих мимо, на лестницу и с неё учащихся. – Я проиграл ему, и он потребовал от тебя отстать. Я сказал, что ему придётся убить меня для того, чтобы я остановился. Он не стал этого делать. Значит, я вправе продолжать.