Поперчить посахаренное
Шрифт:
– Как знал, что не стоит облизывать, - ехидно расплылся Бобби. – А почему не написала «Юнги»? Потому что сахар, если что, применимо к любому другому?
– Да пошёл ты! – наклонившись за подушкой, Джинни вытащила её из-под застланного только что одеяла и швырнула в Чживона. Он налету поймал её свободной рукой и положил спокойно на стул.
– А не хочешь сделать ещё одно тату?
– Наколоть «Бобби» на копчике? – с издевкой выставила руки в бока девушка.
– Зачем прям так?
– И что это будет значить? – найдя свой телефон, убрала его в карман Джинни и стала проверять, ничего ли не забыла? Вещи на ней, сумочка тут, мобильный теперь тоже.
– Меня.
– Тебя у меня «там» не будет. Там только сахарят.
– А я бы и поперчил…
– Перчилка отвалится, - поправив волосы, Джинни открыла дверь и, махнув рукой, вышла.
Другой перец
Если бы возможно было не пойти на следующий день в университет, Джинни никогда бы не пошла, и растянула бы своё отсутствие на неделю, две, три, коли понадобится, а лучше просто до того момента, когда вернётся Юнги. Или забудется стыд от того, что Бобби видел её голой. Как он посмел? Но уговаривая себя, что в данном случае плохо поступил он, а не она, и её честь не затронута – она перед ним не раздевалась! – девушка всё-таки пришла на учебу, стараясь перемещаться вдоль стен, сливаться с ними, если понадобится, и пригибаться, чтобы не выделяться из толпы.
– Прости, что вчера так получилось, - с виноватыми глазами произнесла Дохи, когда Джинни присела к ней. – Я, правда, не хотела тебя сталкивать с ним, и тем более, чтобы тебя кто-нибудь видел в таком состоянии, но Бобби услышал, что ты мне позвонила… он ведь ничего с тобой не сделал?
– Надеюсь, что нет, - насуплено замерла студентка, забыв, что надо открыть сумку и подготовиться к лекции. Парализованная воображением картины, где Чживон стягивает с неё нижнее бельё, она уподобилась на миг филину.
– В смысле, ты не уверена?
– Он узнал о моей татуировке! Как ты думаешь – как?! – Дохи покраснела, вспомнив, где подруга её сделала.
– Клянусь, я ему не говорила!
– Лучше бы это ты ему сказала, чем он лапал меня, пока я была в отключке!
– Я была уверена, что он к тебе не полезет, - погрустнела Дохи. – Он же не такой…
– Не такой? Это говорит та, которую он поимел и бросил? – К ним присоединилась Хёна, и Джинни постаралась больше не выражаться так однозначно и нелицеприятно. – И вообще, почему он услышал? Что вы опять делали вместе?
– Поёбывались, - буркнула Дохи и отвернулась.
– С Бобби? – уточнила Хёна, прослушав начало разговора.
– Нет, с Дженсеном Эклсом, у меня же столько вариантов! – взмахнула руками подруга.
– Ещё одна членозависимая появилась, - обозвалась Джинни, застучав пальцами
– Да что произошло? – недоумевала опоздавшая к зарождению беседы.
– Как говорил один мой дядя, - подняла палец Дохи, парируя выпад против себя. – Члену надо радоваться в двух взаимоисключающих случаях: либо своему собственному, либо когда собственного нет.
– Это он про верность и измены? – ощутила неприятное чувство собственной низости, которое так и не смогла запить алкоголем Джинни.
– Нет, вообще-то он осуждал гомосексуализм, но по случаю подошло, - пожала плечами Дохи.
Улыбнувшись шутке подруги, разрядившей обстановку, Джинни немного подуспокоилась. Хотя всё равно чувствовалось, что все три были взвинчены и находились в подвешенном состоянии, когда не знаешь, что может принести следующая минута. А с королевской компанией университета об ином думать и не приходилось.
Так получилось, что на второй перемене троица, идя по коридору, ступила по нему тогда, когда с конца напротив навстречу вышел БиАй с друзьями. В сопровождении Бобби, Юнхёна, Чжунхэ и Чжинхвана, он не шёл, а шествовал, не хватало только мантии, стелящейся по полу, и короны. Девушки машинально изменились в лицах; Джинни попыталась не выглядеть пришибленной и повыше задрала нос, Дохи расплылась, собираясь поздороваться, а Хёна отвела глаза, предоставляя судьбу в руки Ханбина. И неизвестно к чему пришедшее бы столкновение грозило случиться, если бы в этот же момент между ними не образовалась заведующая кафедрой, увидевшая Бобби.
– Ким Чживон! – прогремела она. Парни остановились, переключив внимание с девушек на преподавателя. Женщина приблизилась к обозначенному студенту. – Ты в каком виде ходишь в университет? Что это такое? – она кивнула на его лицо. Недовольно отведя взгляд, Бобби показал всем видом, что не расположен к нравоучениям. Но заведующая не остановилась. – Ты ещё месяца не проучился, а это уже второй раз. Я не видела тебя ещё с приличествующим студенту нашего вуза лицом. – Чжинхван подавил смешок за его спиной, отреагировав на какой-то тихий юмор от Чжунхэ. – Тебе мало одного отчисления? Ты ещё раз хочешь нарваться? – Не любящий подобного унизительного внимания к себе, Бобби посмотрел на женщину.
– Если так надо – отчисляйте. – Два сердца неподалеку от него вздрогнули, не решаясь пройти мимо, пока шли разбирательства по поводу поведения и имиджа молодого человека.
– Ты ещё хамить будешь?
– Где я вам нахамил? – устало огрызнулся Чживон. Преподавательница набрала воздуха в полную возмущения грудь, приготовившись довести до конца нахальство учащегося, когда к ней подскочил БиАй.
– Госпожа Мин, ну что вы его слушаете? Он у нас грубиян, не спорю, но он не пропускает ваших лекций, он их обожает. Не так сильно, как я, разумеется, но если надо, я буду оставаться за него на дополнительные слушанья, вы только скажите, что таковые есть, - льстивым и, что самое главное, далеко не ученическим, а мужским флиртующим голосом забалаболил БиАй. Растерявшись, заведующая посмотрела на него. – У него плохое настроение сегодня, у вас, возможно, тоже. Скажите, как я могу поднять его? Давайте не будем пороть горячку.