Поправка на ветер
Шрифт:
Как выяснилось позже, Чкаловск, до Второй мировой носивший название Хайлишен, имел бурную историю, что добавило его облику колорита и породило множество легенд, тайн и загадок. На политзанятиях, которые с личным составом госпиталя проводил пропагандист полка, Маруся почерпнула немало интересной информации. Оказалось, что до тринадцатого века в этой местности, называвшейся Надровией, проживали племена пруссов, позже ее захватили немецкие рыцари Тевтонского ордена, которые в четырнадцатом веке построили замок Норденбург. В замке – в разное, разумеется, время – побывали Петр Первый, Наполеон и основатель классической философии Иммануил Кант, который в молодости работал учителем в расположенной неподалеку деревеньке Юдтшен…
После войны северную часть Восточной Пруссии передали Советскому Союзу. Образованную в составе РСФСР Кенигсбергскую область после смерти «всесоюзного старосты» Калинина переименовали в Калининградскую, а Кенигсберг – в Калининград. Немцев и литовцев, которые жили на этих землях, выселили в Германию, в то же время в Калининградскую область переселили тысячи семей сельхозрабочих и колхозников из областей РСФСР и союзных республик…
В Чкаловске размещались несколько воинских частей. Маруся в этом не очень разбиралась, но, как ей рассказал при первом знакомстве начальник госпиталя, в городе дислоцировались танкисты, отдельный батальон химзащиты, батальон связи, склады вооружений и техники… Самая крупная часть – авиационный истребительный полк, поэтому начальником гарнизона Чкаловска был командир авиаполка. В нескольких километрах от города располагался военный аэродром.
Солдаты срочной службы жили в казармах на территориях частей, огороженных заборами с колючей проволокой и оборудованных контрольно-пропускными пунктами. Офицеры, прапорщики и вольнонаемные – в городе, в домах офицерского состава, в просторечии именуемых ДОСами. Старшие офицеры обычно занимали отдельные квартиры, остальные жили в коммунальных – с общей кухней и санузлом. Часть ДОСов располагалась в районе Старого города, часть – на окраине, где специально для военных построили целый микрорайон из панельных многоэтажек.
В гарнизоне имелись военторговские магазины, парикмахерская и небольшой госпиталь. Центром общественной жизни был Дом офицеров, где проходили торжественные собрания и концерты, работали библиотека, кинотеатр и кружки художественной самодеятельности.
Маруся, девушка открытая и общительная, без малого за пять месяцев жизни в Чкаловске изучила правила гарнизонной жизни и вполне освоилась. Местные жители ничем не отличались от многонационального населения городов в глубине страны, разве что чаще встречались литовцы, с почти неуловимым специфическим акцентом, и поляки, которые, впрочем, собственную национальность не афишировали.
Размышляя о своей жизни до и после переезда в Чкаловск, Маруся пристроила поудобнее голову на спинку кресла и не заметила, как уснула. Открыв глаза, глянула на часы и от ужаса чуть не свалилась с кресла – проспала! Не хватало еще на работу опоздать! Достанется ей тогда от начмеда Воронова на орехи, он и так ей спуску не дает. Вскочив, заметалась по комнате, сбегала в ванную, повела носом в сторону кухни, но времени на завтрак уже не оставалось. «Я еще не опаздываю, еще не опаздываю», – бормотала Маруся, прыгая на одной ноге, а на вторую пытаясь натянуть скрутившуюся жгутом брючину. «Не виноваты брюки, если руки-крюки», – сами собой сложились в голове дурацкие стишки. Наконец она схватила сумку и выбежала из комнаты. По дороге отметила, что Николаю Шведову таки удалось уговорить неведомого ей Сидорова «организовать своих хлопцев» из деревообрабатывающего цеха: место сгоревших ночью ступенек заняли новые, пара человек в «треуголках»
Глоток свежего воздуха и ласковый луч утреннего солнца моментально подняли Марусе настроение. Дорога от дома до работы занимала у нее в худшем случае минут десять, поэтому опоздание было не фатальным. Госпиталь располагался в старинном двухэтажном особняке с садом и высоченным чугунным забором. Госпиталем он стал называться недавно, после реорганизации и укрупнения, а до этого именовался просто медсанчастью.
Однако попасть на работу вовремя Марусе в тот день, очевидно, было не суждено. На подступах к КПП она увидела высокую эффектную блондинку в элегантном брючном костюме, которая махала ей рукой.
– Данута! Рада тебя видеть. Ты что здесь делаешь?
– Привет, Марыся, – улыбнулась блондинка. – Хотела тебя предупредить, что сегодня с примеркой не получится. Я на пару дней уеду к тете, вернусь послезавтра. Тогда можно будет встретиться. Часов в восемь вечера. Придешь?
– Конечно! Разве я могу забыть? Жду не дождусь, когда моя новая юбка будет готова. Надеюсь, она получится, точь-в-точь как на картинке в «Бурде»!
– Хорошо, – кивнула Данута, – буду тебя ждать.
С Данутой Марусю познакомила соседка Ада Борисовна. Данута шила на дому, шила хорошо и брала за работу относительно недорого, а Маруся в тот момент хотела новый летний сарафан. Сарафан получился на славу, девушки друг другу понравились и подружились. Оказалось, что у них похожие взгляды на современную моду и вообще на жизнь. У обеих появилась возможность поплакаться кому-то в жилетку.
Подруги уже прощались, когда из-за поворота показался начальник гарнизонного Дома офицеров, известный на весь Чкаловск ловелас капитан Артемьев. Завидев Дануту, он тут же «распустил хвост».
– Доброго утречка! Мы, кажется, знакомы? Не напомните, где мы с вами виделись?
– Не помню. – Улыбка Дануты стала напряженной.
– Вы ведь приятельница нашей Марусеньки? – не унимался Артемьев. – Тогда позвольте представиться еще раз. Капитан Артемьев, главный в гарнизоне по культурной части и связям с местной общественностью. – Он картинно тряхнул головой, изображая поклон. Марусе показалось, что даже щелкнул каблуками. Или не показалось? – А вы, если не ошибаюсь, Данута? Если вам будет нужна помощь в организации культурного отдыха, я весь к вашим услугам!
– Спасибо, но я не нуждаюсь в ваших услугах, – вежливо, но твердо сказала Данута. – И я уже очень спешу. Всего доброго. Марыся, до встречи!
– Вы с Данутой действительно знакомы? – спросила Маруся Артемьева, когда ее приятельница отошла на приличное расстояние.
– Да разве всех упомнишь? Я, пожалуй, пойду, – загадочно улыбнулся капитан, шутливо отдал Марусе честь, замурлыкал «Сердце красавицы склонно к измене…» и быстро зашагал в сторону центра города.
Все время, пока Маруся возле КПП госпиталя разговаривала со своими знакомыми, ее не покидало ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Когда она осталась одна, ощущение усилилось. По спине пробежал холодок. Она оглянулась, ничего и никого подозрительного не заметила, но неприятное чувство ее не покинуло.
Маруся забежала в вестибюль здания, которое когда-то было роскошным особняком, а ныне пропиталось запахом лекарств и хлорки, и сразу же наткнулась на того, кого жаждала увидеть меньше всего – своего непосредственного командира, начальника госпиталя Андрея Воронова. Впрочем, все по-прежнему называли его «начмедом», и вытравить эту привычку было, по всей видимости, невозможно. Майор, облаченный в белый халат, стоял на мраморной лестнице – остатках былой роскоши, заложив руки за спину, и сам был похож на мраморное изваяние греческого воина из учебника истории за шестой класс. Это сравнение Марусю рассмешило, и она чуть не расхохоталась.