Поправка на ветер
Шрифт:
Он назвал ее по имени, а не по фамилии, как обычно, – это означало, что ситуация его всерьез обеспокоила.
Солдатик в сознание не приходил, жар усилился, начался бред. Сделали рентген и повезли его в операционную. Воронов с медсестрой побежали следом.
– Как это произошло, можете рассказать? – раскрывая тетрадь дежурного по госпиталю, спросила Маруся прапорщика, который привез бойца.
– Да странная какая-то история. – Прапорщик переминался с ноги на ногу. – Начальник караула к утру напишет подробный рапорт, но предварительно мне рассказал, что часовой стоял на посту, охранял склад с боеприпасами, потом вроде увидел кого-то, проникшего на объект, сделал предупредительный выстрел, погнался за нарушителем, сделал
– Почему не будем? – удивилась Маруся. – Так и запишем. Может, солдатик чего-нибудь накурился. А может, просто бредил. Кровь у него на анализ взяли, давайте дождемся результатов.
Слова солдатика о «летучем» вызвали у Маруси какую-то относительно свежую ассоциацию. Нет, не с вывеской из ее недавнего кошмарного сна – кстати, такая вывеска с двумя летучими мышами, растопырившими перепончатые крылья, существует на самом деле, как и ателье под ней. Но если не с вывеской, тогда с чем? Вспомнила! В парикмахерской – не гарнизонной, куда Маруся ходить не рисковала, а в городской – одна из посетительниц рассказывала невероятную историю, которую при этом называла чистой правдой.
Случилось это якобы года два назад в окрестностях Чкаловска. Местные подростки, играя в «войнушку», увидели зависшее над дубом странное светящееся существо. Когда к нему попытались приблизиться, оно полетело в сторону железной дороги и скрылось в проложенном через гору туннеле. Мальчишки бросились догонять, залезли вслед за ним в туннель, попали в какой-то ответвленный ход и заблудились. Их искали три дня, неизвестно, чем бы это все закончилось, но на третий день они смогли выбраться из подземелья в семи километрах от того места, где забрались в туннель. После этого местные власти закрыли железными решетками все известные входы в подземелья и строго-настрого запретили к ним приближаться.
Маруся и раньше обращала внимание на то, что местные жители обожают истории о привидениях и прочих летучих существах, которые якобы обитают в многочисленных прусских замках и строят людям козни. Особой популярностью пользовались рассказы из цикла о так называемых Белых дамах – женщинах, которые вначале погибали страшной смертью, а затем поселялись в родных стенах навеки, но уже в виде призраков. Увидеть Белую даму – молодую женщину ослепительной красоты, с длинными светлыми волосами, в белом кружевном платье – мог далеко не каждый, только родившийся тринадцатого числа, в воскресенье, ближе к полуночи. Вообще-то Белые дамы к людям относились вполне дружелюбно – выводили на дорогу заблудившихся путников, показывали места, где закопаны клады, помогали женщинам рожать, предсказывали будущее… Однако в гневе Белые дамы страшны, а разгневать их очень легко…
Все эти истории до боли напоминали Марусе сказки о «черной-черной комнате», которыми пугали друг друга девчонки во дворе и в пионерском лагере. Разница заключалась в том, что о «черной руке», летающей по черной комнате, шепотом и с круглыми для пущего эффекта глазами рассказывала друг другу детвора, понимая, что это всего лишь страшилки, а о Белых дамах – взрослые, причем на полном серьезе.
У Чкаловска, как у каждого уважающего себя города, имелись и собственные городские легенды. В том числе, разумеется, и о призраке. Правда, чкаловский призрак не был Белой дамой и не летал по воздуху, а как раз наоборот – якобы блуждал в средневековых подземельях. Жители Чкаловска считали, что сеть этих подземных ходов берет свое начало в замке Норденбург,
«Эк куда меня занесло! – подумала Маруся. – Длинноватая ассоциативная цепочка получилась». Все это, безусловно, чрезвычайно увлекательно, но к сегодняшнему пациенту с открытым переломом не имеет скорее всего ни малейшего отношения. Случаев нападений призраков на караульных не зафиксировало еще ни одно, даже самое воспаленное воображение. Но тогда что же означают слова пострадавшего солдатика о «белом летучем» нарушителе из леса?
Маруся то и дело мысленно возвращалась к этим странным словам до самого конца своего дежурства. В крови солдатика, к слову, никаких сильнодействующих веществ не выявили. Сам он ничего объяснить не мог – после операции долго отходил от наркоза.
Вечером, отоспавшись после дежурства, Маруся пошла в Дом офицеров на репетицию танцевального ансамбля. Танцы были ее давнишним, еще с детских лет, увлечением. Танцевальный ансамбль школы, в которой училась Маруся, в то время она с родителями жила на Дальнем Востоке, где служил ее папа, завоевывал все мыслимые и немыслимые призы на областных конкурсах. Он даже однажды съездил в Москву на республиканский конкурс, в котором умудрился занять второе место, и то потому, что первое место должно было, по плану организаторов, достаться ансамблю из Анадыря.
Художественная самодеятельность являлась неотъемлемой частью жизни Чкаловского гарнизона. Для солдат-срочников участие в репетициях и концертах считалось серьезной причиной, чтобы получить освобождение от работ или лишний раз не заступить в наряд. Многие, впрочем, занимались в кружках, как и Маруся, в свое удовольствие.
Дом офицеров, которым руководил капитан Артемьев, прославился в городе и на весь Прибалтийский военный округ благодаря женскому хору и танцевальному ансамблю. Народная цирковая студия, несколько вокалистов и оркестр тоже пользовались популярностью, но меньшей. В праздники Дом офицеров набивался, как говорится, битком. Несмотря на все свое разгильдяйство, Артемьев был неплохим организатором, не лишенным творческой жилки. Поэтому, видимо, начальство смотрело на его похождения сквозь пальцы.
Хор существовал, так сказать, на добровольно-принудительной основе, в нем пели все жены офицеров и прапорщиков, а также вольнонаемные, причем независимо от наличия голоса и слуха. Зато танцевальный ансамбль, активной участницей которого была Маруся, – почти исключительно на добровольной. Назывался ансамбль «Калинка». Вначале его хотели назвать «Калинка-малинка» – в честь замечательных советских фигуристов Ирины Родниной и Александра Зайцева, которые три года назад, в 1973-м, с произвольной программой под эту музыку стали чемпионами мира. Точнее, не совсем под музыку: как раз во время выступления Родниной и Зайцева из-за замыкания в радиорубке звуковое сопровождение отключилось, и ребята докатались под дружные аплодисменты зала. Этот случай вошел в историю фигурного катания! Замполит полка Иван Белянчиков порыв оценил, но слово «малинка» из названия ансамбля посоветовал убрать, ему оно почему-то показалось каким-то двусмысленным. «Хорошо, что не «клубничка», – буркнул Белянчиков, и на этом дискуссия по поводу названия ансамбля закончилась.
О делах хора Маруся тоже была осведомлена в полной мере – солисткой хора была Марусина подруга Антонина, утверждавшая, что у нее колоратурное сопрано. Официальные источники ее версию не опровергали, но и не подтверждали, поэтому насчет колоратурности Маруся в глубине души сомневалась. С чем никто не спорил, так это с тем, что голосом Антонина обладала мощным. Отчасти по этой причине замполит Белянчиков выдвинул Антонину в главы женсовета гарнизона – опять-таки, не удосужившись поинтересоваться, согласна ли сама выдвигаемая. Тоня вынуждена была согласиться задним числом. А куда денешься, с начальством лучше не ссориться.