Попробуй меня полюбить
Шрифт:
– Марфа?!
– Здравствуйте, Алина Михайловна, - мачеха Олега нервно улыбнулась и, кажется, у нее дернулся глаз.
– Вы потерпите пару минут, ок? Я сейчас соберусь и уйду, ладно. Уж поберегите мою психику и не устраивайте инцест прямо при мне.
– Марф, - Олег сделал шаг в мою сторону
– Не трогай, - я тут же отскочила в сторону, чтобы избежать неприятные мне прикосновения.
– Отойди. Я уже ухожу.
– Ты все не…
– Не так понял?
– я засмеялась. Думаю, это была истерика. Как я не так поняла? Они тут прелюдию устраивают,
– А-а-а-а… Вы же, наверное, полочку там вешали в коридоре. Я как раз уже месяц тебе предлагаю ее там закрепить. Извини, конечно, но я пойду.
Пока произносила все это, успела натянуть платье. Прошла мимо мачехи:
– До свидания, Алина Михайловна. Вы только позу шестьдесят девять не предлагайте - Олежа не очень в ней.
Я прошмыгнула мимо и захлопнула дверь. Черт, еще и еду им оставила. Нужно было с собой забрать. Повезло, что дорогую бутылку вина не успела достать из сумки. Будет, чем помянуть первые похороненные отношения под опилкам измены, извращения и подлости.
Глава 2. Вот это нифига себе новости
Столько впечатлений, а ещё только восемь часов утра!
Флинн Райдер
Я шла домой по июньской жаре, пила прямо с горла дорогое итальянское вино и просто смотрела вперёд. Что ж, явно Олег стал пройденным этапом моей жизни, страничка книги дописана. Мне остается лишь перевернуть ее. Но внутри что-то болезненно сжимается, перехватывает спазмом руку и не даёт ей закрыть уже к чертям главу.
И знаете, что самое ужасное? Не то, что мне изменили. А то, с кем! И даже не то, чтобы Алина меня чем-то не устраивала. Нормальная женщина. Ей сейчас около тридцати трёх, на ее фоне у меня не разовьются комплексы, типа, что со мной не так. Меня дико смущает тот факт, что она его мачеха.
Черт, мой бывший спит с женой отца. Пусть они и не кровные родственники, но инцестом здесь попахивает.
Я. Встречалась. Полгода. С. Извращенцем.
Теперь становится ясно, почему он так часто ездил к родителям, это удобно. Ведь там же любовница.
Я горько улыбнулась. Дура. Я наивная дура. Домой дошла достаточно быстро. Самое неприятное сейчас - рассказать что-то родителям. Папа точно отреагирует дико. Он всегда слишком нервничает, если меня обижают, и лезет защищать единственную дочурку.
В подъезд я входила уже спокойно. Пусть слезы и размазали тушь, но ничего страшного. Просто у меня не было сил банально достать телефон, включить камеру и стереть разводы. Не хо-чу.
В нашей уютной квартире на восьмом этаже было темно и тихо. Я уже обрадовалась, что родителей нет дома, и мне не придется объяснять им причину заплаканного лица.
Из под двери кухни заметила легкую полосу света, скорее всего, мама включила бра на стене. Я на цыпочках прокралась мимо двери в свою комнату. Но застыла уже на пороге, когда поняла,
Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щель. Мама сидела за кухонным столом, в руке держала какой-то листок бумаги. А рядом с ней стояла начатая бутылка вина. Господи, что ж там на листочке, что мама так убивается? Счета за коммуналку пришли что ли?
Я прекрасно знаю, что нельзя вторгаться в чужое личное пространство. Но мама же не чужой человек, правильно? Как только она увидела меня в дверном проёме, тут же дернулась и поспешила спрятать бумажку.
– Мам, что случилось?
– Ничего, - так бодро произнесла она, что если бы не заложенный нос, я никогда бы и не поверила, что она плакала.
– Так, ерунда.
– Нет, не ерунда. Ты же у меня позитивная. Всегда и везде, а тут мокроту развела.
– Все хорошо, доченька, - мама украдкой мазнула пальцами по глазам, сгоняя влагу.
– Давай с тобой чаю выпьем? Я сегодня пирожки пекла. С малиной, - грустно добавила она и снова всхлипнула. Чтобы скрыть от меня перекошенное лицо, мама отвернулась к чайнику. А я все-таки выудила бумажку, которую она держала в руке. Если моя родительница плачет, значит - причина веская, а не надуманная.
Бумажкой оказалась фотография. Молодой парень, темные волосы уложены в творческий беспорядок, легкая щетина. Нос с горбинкой, пухлые губы и волевой подбородок. Он скрестил руки на груди, отчего нежно-синяя рубашка натянулась и удачно облепила все мышцы от предплечья до кисти и крепкую грудь.
Это получается, что мама смотрела на фотку этого красавчика и плакала взахлеб? Что происходит? Это что, ее несчастная любовь какая-то? Кстати, парень кого-то мне напоминает, значит, я его видела. Возможно, мы знакомы. Так, Марфа, напряги свои полторы извилины и подумай. Кто этот парень?
– Марфа, тебе черный или зе… - мама обернулась и увидела в моих руках фото. Она тут же поникла и как-то сжалась даже. Даже что же происходит, не могу понять!
– Придется тебе все рассказать.
– Ну, попробуй, - я мысленно настроила себя на худший вариант.
– У меня сегодня день открытий. Так что, одной новостью больше-меньше, уже не важно.
Мама удивлённо взглянула на меня, потом на фотографию, потом снова на меня. Молча залила кипятком чай и поставила две белые чашки на стол. Добавила ещё туда пирожки и села напротив меня.
Я с беспечным видом потянулась к пирожку и надкусила румяный бок. А что, плохие новости нужно принимать на сытый желудок! А я у того извращенца даже не поела толком. Все старалась ему приготовить быстро ужин.
– Ты рассказывай, я слушаю, - подтолкнула маму к словам. Раньше начнем, раньше я пойду в душ. Уж очень хотелось бы смыть с себя остатки этого ужасного дня.
– Этот парень, на фото который…
– Я поняла. Он кто?
– Это..., - мама зажмурилась, будто бы прыгала на глубину. А у меня сердце прыгнуло туда же, куда и ее волевая решимость. Плохое предчувствие у меня было.
– Твой брат.