Попрыгунчик 2. Путь воина.
Шрифт:
Я почесал макушку, посмотрел на них задумчиво, а потом сказал:
– Если я вам об этом расскажу, вам придётся жить в этом кабинете и даже в туалете, находиться под постоянным наблюдением! Вам лично, этого хочется? – спросил я Молотова.
По его передёрнувшимся плечам понял, что нет, а по взглядам остальных, что им тоже не улыбается. Как то объяснить всё равно придётся, вот этим и займёмся.
– Если я скажу вам, что это третья сила, которой в принципе абсолютно безразличны и мы, и наша война. Им интересен только я и оказание помощи вам, было одним из условий, моего с ними сотрудничества, вас такой ответ устроит? Я даю слово чести, что никому кроме СССР, они помогать не будут! Никак, никогда и ни при каких условиях! – твёрдо закончил я.
– И в чём же ваша уникальность? – заинтересовался Берия.
Я немного помолчал, расхаживая по кабинету. Потом остановился, и резко повернувшись к Сталину, сказал:
– Я прекрасно понимаю иронию товарища Берии, его обеспокоенность моей непредсказуемостью и не управляемостью. Я тёмная лошадка, выражаясь словами игроков на ипподромах, но я пока ваша тёмная лошадка. Даже если вы откажетесь от сотрудничества со мной и моими союзниками, я всё равно буду помогать и людям и стране. Лагерей для военнопленных ещё много и поверьте, даже один, я легко их освобожу. Набрать желающих воевать и мстить не сложно, вооружить их для нас тоже не проблема, уверяю вас, это будет самое современное вооружение! Через полгода – год, у меня будет сильнейшая и прекрасно обученная армия, которой не будет равной в мире. Сначала я уничтожу фашистов, а что потом? Против кого повернётся эта армия? Подумайте товарищ Берия, очень хорошо подумайте! Я не раз вам говорил и ещё раз повторю, ваша власть мне не нужна! Мне важны люди! Если вы будите жить и работать, ради благополучия людей и своей страны, я вас всегда поддержу и помогу всем, чем смогу, а могу я очень многое, очень! Но если вас в этой жизни интересует только власть и влияние, то я предлагаю вам альтернативу, пять или десять тонн золота и уезжайте в любую страну мира! Лучше не мешайте мне и другим строить нашу страну, раздавим и не заметим! Убить меня вы уже не сможете, теперь уже нет. Не верите? А вы поверьте, в ближайшие лет сто, на планете не появится оружия способного причинить мне вреда. Даже не пробуйте, а то я могу очень разозлиться, а это обычно плохо кончается для моих врагов. Хотите стать моими врагами, просто скажите, мы не хотим с вами сотрудничать, и я исчезну! – закончил я.
Берия сидел растерянный, не привык к таким разговорам всесильный нарком, а головой думайте и выше головы не прыгайте. Сталин тоже сидел смурной, задумавшись и что-то для себя решая. Наконец он решился и, подняв на меня взгляд глухо спросил:
– Скажите товарищ Сергей, а что будет должэн Саветский Саюз за эту вашу помощь? Вот САСШ запросили с нас столько золата, что ми патумали они нам патроны пазалоченные хотят присылать! У нас канечно золото есть, но всё - таки, хотелось бы прояснить этот вопрос! Тем более, судя по вашему предложению, как раз золото вам и не нужно? – посмотрел на меня Сталин и взялся за пачку папирос, но увидел мои резко поджатые губы и отложил её в сторону, а что делать, если я не переношу запах табачного дыма и он, об этом знает.
– Спасибо товарищ Сталин! – поблагодарил я его – Что касается нашей вам помощи, СССР нам ничего не должен и не будет должен! Не для того я это начинал, наоборот, я хочу чтобы быстрее закончилась война и перестали погибать люди. Чтобы жизнь в СССР была самой прекрасной не на словах, а на деле! Я помню свой Союз, когда он распался, мне был всего 21 год. Мы радовались свободе, свободе слова, свободе мыслей, мы могли слушать ту музыку, которая нам нравилась, носить красивые одежды, которые можем купить в магазине, а не доставать по блату или покупать на чёрном рынке за три цены. Нам теперь можно целоваться со своими девушками прямо на улицах, красота! Никто не решает за нас, что нам слушать, как одеваться, куда ходить, что смотреть, что читать. Мы перестали бояться неожиданного ареста из-за чьей - то тупой зависти или глупости, мы теперь можем съездить за границу и посмотреть, как там живут люди на самом деле! Абсолютная, полная свобода! Вот оно счастье, думали мы!
Только нас обманули! Мы привыкли к правде! Правде в отношениях, правде в дружбе, правде и честности государства! По меркам капиталистов, мы были наивными дураками и нас облапошили, как маленьких детей. Просто взяли и в один день у нас украли всё! Все наши копеечные накопления в государственном банке, нашу долю на наследие страны, нашу веру в Родину, в справедливость и правду, а когда мы спохватились, стало уже поздно. Тех, кто попытался всё вернуть и попробовать сопротивляться, просто взяли и расстреляли с танков, а весь мир смотрел на это и восторженно радовался очередной победе демократии!
Я хочу вернуть ту жизнь, до распада Союза, только сделать её в тысячу раз лучше и честнее! Может это глупо и наивно, и я никогда не смогу этого сделать, но я хочу попробовать и не корить себя потом за своё слабоволие, которое проявил уже однажды в том, своём мире!
Я замолчал и отошёл к окну. За столом о чём-то перешёптывались, но я их не слушал. В данный момент мне всё равно, своё дело я делаю, а как получится, посмотрим позже.
Неожиданно зазвонил телефон правительственной связи. Сталин подошёл и взял трубку, народ хотел выйти из кабинета, но Сталин остановил всех жестом руки и показал оставаться на месте. Слушаю Сталин, сказал он. Внимательно выслушав говорившего, он сказал, что перезвонит через пятнадцать минут и повесил трубку.
– Войска Манштейна взяли Перекоп и Армянск – сказал он и потянулся за папиросой, но взглянув на меня, задержал руку.
– Курите товарищ Сталин! Это же я у вас в гостях! – грустно улыбнулся я.
Он, ухмыльнувшись, взял папиросу и закурил. Помолчав немного, посмотрел на меня и продолжил:
– Товарищ Калинин! Сергей! Хочу выразить свои соболезнования в связи с трагической гибелью твоей новой семьи и любимой девушки! Поверь, мне очень жаль, тем более недавно, они меня охраняли в этом кабинете и даже, спасли мне жизнь! – Сталин сгорбился и отвернулся.
– Спасибо Иосиф Виссарионович! В свою очередь тоже хочу выразить свои соболезнования! Я совсем чуть-чуть не успел, буквально на несколько минут! Он погиб, как герой, спасая людей! Я вообще был удивлён, что они продержались так долго. Там пленный кинооператор всё снимал, весь бой и нашу атаку и момент гибели Якова, я привёз плёнку. Оставил в приёмной – закончил я.
Сталин молча кивнул и отвернулся. В кабинете стояла мёртвая тишина. Сталин докурил и спросил меня:
– Сергей, чем в данной ситуации ты можешь помочь?
– Хочу предложить такой вариант. Пусть наши проводят контратаки, но сильно не усердствуют, а окапываются. Дадим Манштейну втянуться в Крым, а сами укрепим оборону, подтянем нашим резервы и создадим несколько линий окопов и укреплений. Пусть немцы штурмуют, главное продержаться три дня. Я тем временем уничтожу Гудериана, Гёпнера и Гота, наступление на Москву на несколько дней, а если повезёт, то и на неделю задержится и мы, этим воспользуемся. Подтянем войска, танки, артиллерию, за трое суток это будет почти 800 танков, 500 самолётов, соберём всю нашу тяжёлую артиллерию и реактивные миномёты, подтянем партизанский корпус, три ваши кавалерийские дивизии, если дадите нам ещё один корпус механизированной пехоты, то ударим по Манштейну с тыла. Попробуем его разгромить с ходу, а если не получится, взять его войска в окружение, как раз сейчас, наши от Азовского моря наступают, подкинем им танков и авиации, а потом долбить их артиллерией и авиацией день и ночь, день и ночь, пока не сдадутся. Примерно так, детали проработаете со своим штабом.
– Ещё. У меня на островах, стоит больше сотни танков с подбитой ходовой, но с целыми пушками. Там КВ, Т-28, Т-34 и Т-35. Их можно использовать, как доты, дзоты и неподвижные огневые точки. Я начну их перекидывать в Крым, как только определитесь с местами установки. Хочу предложить ещё перекинуть туда наши истребители и зенитные средства, чем больше, тем лучше. Запретите войскам передвигаться днём без зенитного и авиационного прикрытия, виноватых в неоправданной гибели людей и техники, сразу под трибунал.