Попс

Козлов Владимир Владимирович

— А играете вы давно?

— С той осени. Но так, не особо серьезно… Репетировали на базах весной. Пять или шесть репетиций. Тема такая — нам нужен лидер. В принципе, я могу написать песню, сыграть свою партию на басу, остальные разучат свои, но… Но все это как бы не то, нужен кто-то, кто бы внес креатив. Я понятно выразился, да?

— А что за музыку вы играете? Или хотите играть?

— Да мы еще точно не определились. Вкусы у нас у всех разные. Кого-то плющит от арт-рока, кого-то от серфа…

— А я в объявлении вроде писал, что хочу играть панк…

— Ну и панк у нас тоже присутствует, так что есть, так сказать, общие точки…

— В общем, спасибо, но я под себя собираю состав, под конкретный материал… Вряд ли подойду вам в роли лидера…

— Ну, извините.

Электрочайник закипает, отключается. Я бросаю в чашку пакет «Липтона», наливаю кипятку. Звонит трубка. Я жму на «ответ».

— Алле. Я насчет объявления. Вам басист еще нужен?

— Да, пока еще нужен.

— А что за музыка? В смысле, по стилю?

— По стилю — панк-рок.

— А может она продаваться?

— Кто — она?

— Ну, такая вот музыка.

— Вряд ли. Это — проект некоммерческий.

— Ну, тогда извините. Деньги на улице не валяются.

— И из задницы тоже не сыплются…

— Чего-чего?

— Это песня такая была. У группы «Ноль». «Если б из задницы сыпались деньги, я бы ездил на такси без штанов…»

— Не, я такое не слушаю. Я больше старый рок, классику жанра. Ладно, бай-бай.

* * *

Поезд метро тормозит. За окнами — сумрачные своды станции. Двери открываются. Две тетки втаскивают тележку с привязанными к ней баулами.

В кармане звонит мобильник. Я достаю его, жму на «ответ».

— Алло.

— Привет, это Клык. Ты сейчас где?

— На Павелецкой, еду домой.

— Может, забьемся — выпьем по пиву, пообщаемся?

— Как-то неохота сегодня…

— Ладно, не гони… Что ты как не знаю кто?

— Хорошо, где?

— Хотя бы у моего подъезда. На лавочке. Погода, вроде, нормальная…

— Во сколько?

— А ты когда подъезжаешь?

— Через полчаса.

— И нормально. Я, по ходу, пиво возьму — насчет этого будь спок.

Клык сидит на лавке у подъезда. У его ног, на заплеванном асфальте, стоят четыре бутылки «Балтики-тройки». Одну он уже почти выпил.

Мы жмем руки. У Клыка под глазами — желтеющие синяки.

— Ну, че у тебя происходит? — спрашивает Клык. Он открывает зажигалкой вторую бутылку.

— Так, ничего такого. А с кем это ты воевал? После матча, с гостевыми фанатами?

— Не, после матчей трабла давно уже не было. Это я со своей. Пиздимся постоянно. Сначала я ей по щщам настучал, потом она мне…

— Кулаками?

— Она — да, а я ладошками. Если б я ей кулаками — ей бы уже сипец был.

— А из-за чего?

— Просто так. Не помню уже. Ладно, давай, приступай.

Клык дает мне бутылку. Мы чокаемся, я отпиваю.

— Группу собрал?

— Почти что. Завтра стрелка в метро — и идем потом репетировать.

— А сам ты играть научился?

— Более или менее. Для панка сойдет.

— Ладно, приду на концерт, когда будет — надо послушать, что ты ваяешь.

Из подъезда выходит мужик — лет тридцать, в сером костюме. Клык поднимается, они жмут руки.

— Ну что, классно мы сделали «Рубин»?

— Еще бы. «Спартак» — чемпион! «Паровозы» и «кони» сосут!

— Это правильно!

Мужик достает из кармана ключи, подходит к большому серебристому «мерседесу», садится. «Мерседес» отъезжает.

Я спрашиваю у Клыка:

— Кто такой?

— Симченко. Раньше здесь жил. Теперь мамашу навещает. Тоже фанатовец «Спартака» — может, лет двадцать уже. На выезды ездит. Только за границу, конечно.

— А ты еще ездишь?

— За границу? Ты че, охуел? Когда это я ездил за границу?

— Нет, вообще…

— Очень редко. Только в Раму и в Питер. Неинтересно сейчас, мало экшена, трабл редко бывает. Если пара кентов в щщи получат, разве это трабл?

— А помнишь, как я с тобой в Питер поехал классе в десятом?

— Помню, ясный пень, помню. Я тогда еще был пацан. Это сейчас уже типа олдовый, а тогда…

У подъезда тормозит «мицубиси», выпрыгивает девушка в белых штанах. «Мицубиси» срывается с места. Девушка глядит на Клыка. Он улыбается.

— Ах, что за люди — и без охраны…

Я узнаю ее — училась когда-то в «б»-классе. Давно уже ее не видел. Даже не помню, как зовут.

Она целует Клыка в щеку. Клык говорит:

— Хоть бы когда-нибудь позвонила…

— Позвоню обязательно, времени нет совершенно. Учеба, работа…

Она набирает код домофона, дверь пищит, открывается.

Клык спрашивает:

— Ты ее помнишь?

— Помню. А где она учится?

— Возьми и спроси. Мне по барабану.

* * *

Двери лифта раздвигаются. Я выхожу, спускаюсь к почтовым ящикам, заглядываю в наш. Там только всякий «спам» — рекламные газеты и листовки. Я вытаскиваю их, швыряю в картонную коробку под ящиками. Ее ставит баба Люда с десятого этажа. Она сдает этот мусор за деньги.

Жму на кнопку, открываю железную дверь, выхожу из подъезда. На раскладном стуле сидит тетка с первого этажа — как зовут ее, я не помню. У нее длинные седые волосы и усики над верхней губой. Она курит и читает «МК». Я здороваюсь с ней. Она не отвечает.