Популярная музыка из Виттулы
Шрифт:
Был даже случай, когда кое-кто из соседей, уже отчаявшихся угнаться за своими соперниками, тайком поджег чужой костер за несколько дней до назначенного срока. Но сделано это было так подло, что никто даже не посмотрел на костер победителей.
И вот мы стоим на снегу вокруг нашей пылающей мусорной кучи, кидаем взрывпакеты и любуемся, как несколько месяцев труда превращаются в дым. Вот она - награда. Да еще две ракеты, запасенные бригадой на закуску - их запустили в небо, когда совсем стемнело. Они взвились - два пылающих стебля - и распустились сверкающими лепестками. Весна. Наконец-то.
.
В старших классах, чтобы быть крутым, надо было заиметь пневматическое
Едва обзаведясь воздушками, бригады дичали на глазах. Орды потных раскрасневшихся сорванцов с перепачканными коленками носились, оглашая воплями окрестности, обсыкали углы, рисовали писюны на сараях, сыпали матюками и, вообще, бедокурили, как могли. Вместе было по кайфу. Вместе они - сила. И вот, когда эта орда нежданно-негаданно натыкалась на другую, такую же потную и вооруженную, исход мог быть только один. Потешная война.
А чтобы большие не мешали, боевые действия перенесли за реку, в гущу широких лесных массивов. Я мечтал поступить в войско да не знал, возьмут ли. Я только-только пошел в седьмой класс, старшеклассники дразнили меня "кролем", мопеда у меня не было, воздушка - никакая. Вот Нииле, тому повезло - у двоюродного брата он выпросил гэдээровскую помповую винтовку страшной убойной силы. Ниила прошивал лист деревоплиты насквозь, меж тем как моя пукалка оставляла разве что вмятину.
Однажды мы решились сделать вылазку на линию фронта. Повесив воздушки за спину, оседлали велики и покатили за старый мост. Река и город вскоре скрылись из виду, нас окружил густой сосновый лес. Миновав пилораму, мы свернули с ухабистой лесной тропинки и схоронили велосипеды в тальнике. В лесу стояла подозрительная тишина. Где-то рядом шли бои, но здесь лес казался спокойным и безмятежным. Пахло осенью. Грибы распростерли мокрые коричневые шляпки, изнывающие от червоточины. Я сунул в рот несколько перезрелых ягод голубики и втянул водянистый сок.
Вдруг раздался сухой треск, и фуражка слетела у Ниилы с головы. Пока стрелок перезаряжал, я успел крикнуть: "Хорош стрелять, мы - добровольцы". Тогда с дерева к нам спрыгнул паренек и начал мямлить - извини, мол, головы нет, пальнул машинально. Он повел нас по узкой тропке, и вскоре мы пришли к биваку. Там вкруг костра расположились с десяток чуваков, они пили кофе и жевали табак. Большинство на год-два старше нас, некоторые носили защитные гимнастерки и шлемы. Поплевывая коричневой слюной, они скептически изучали нас. Генерал, дородный амбал из Паскаянкки с жиденьким пушком под носом, велел сбить шишку с сосны, стоявшей метрах в десяти от нас. Я прицелился, забирая влево и вверх. И снес шишку с первой попытки. Ниила же, не успевший пристрелять ружье, с первого раза промазал. Пальнул второй раз - мимо. Третий - снова мимо. Бойцы заржали и сказали Нииле: "Вали к черту!" Четвертый выстрел - мимо. Ниила покрылся испариной. Генерал нервно заерзал и посоветовал Нииле катиться домой к мамке. Но Ниила только молча перезарядил ружье. Качнул воздуха, качнул еще. И еще, пропуская мимо ушей все насмешки. А потом как грохнет в костер.
Чуваки только рты раскрыли. Молча глазели на Ниилину воздушку. На кофейную струю, с шипением заливавшую костер. Опомнившись, один из них встал, намереваясь разделаться с Ниилой, но тут же резко сел - Ниила успел перезарядить и уже качал свою помпу.
– Я вам завтра новый принесу, - невозмутимо сказал Ниила.
Генерал плюнул в костер. Наконец, кивнул - так и быть. Нас взяли.
И вот лежим в прибрежных кустах, вся честная компания - рот на замке, рука на спусковом крючке. Появляется вражеский десант - две турнедальские моторки, длинные да ладные. Шесть человек в одной, семь - в другой. Все вооружены и все, кроме двух рулевых, целятся в сторону лесной опушки. Они ничего не знают о засаде, но на всякий пожарный держат ружья наизготовку. Подходят ближе, ближе. Сбавляют ход, лавируют между камнями.
Правило только одно - не стрелять в лицо. А в сраку там или в ляжку - это пожалуйста. Попадут - мало не покажется, да еще останутся здоровенные синячищи. Посматриваем на генерала. Тот лежит как вкопанный. А враг уже совсем близко, можно даже разобрать буквы на бейсболках. Стоп мотор, лодки скользят по воде и утыкаются в берег. Тот, что на корме, заносит ногу и…
Генерал выстрелил. Точнехонько в ляжку. Мы грянули залпом. Свинцовый рой прянул из кустов и со свистом устремил свои жала на врага. Крики боли и ужаса - уж мы жахнули так жахнули! Враги отстреливались, почти не целясь, торопились завести мотор. Залп! Залп! Жестокие жала, все тело горит огнем. Враги распластались на дне, не смея поднять голову над бортом. Лодки медленно отчаливают, уходят восвояси. А мы ржем, мы катаемся во мху.
Пройдя вверх по реке, они высаживаются в сотне метров от нас. Многие заметно хромают. Мы от души хохочем и отходим в глубину леса, готовясь к новой вылазке.
Стратегия какая-никакая у нас, конечно, была - по крайней мере вначале. Но вскоре мы просто стали то бегать и стрелять, а то хорониться в багульнике. Я все жался к Нииле. Огневая мощь его ружья хоть как-то успокаивала. Впрочем, метил он хуже столетнего крота и почти не попадал, хотя это, наверное, и к лучшему. Вот мы легли отдышаться после очередного марш-броска, прикрываем рот рукой, чтобы не выдать себя. Интересно, где наше войско? Всматриваемся в гущу деревьев - там какая-то беготня, стрельба. В другой стороне слышны крики, перебежки.
– Давай туда, - шепчу Нииле.
Но он вдруг толкнул меня в бок. В считанных метрах от нас стоят четыре врага, ружья наставлены на нас. Враги ухмыляются и держат нас на мушке, а мы медленно поднимаемся с земли. Мое ружье осталось лежать во мху. Ниила свое не бросает.
– Брось пушку, не то я тебе писюн отстрелю!
– приказал самый рослый из противников.
Ниила побелел от ужаса. Челюсть отвисла. Я принимаюсь осторожно разжимать его пальцы, судорожно вцепившиеся в приклад. Вдруг слышу его шепот:
– Стреляй ты…
– Пушку на землю!
– кричит здоровяк срывающимся голосом - видать, насмотрелся американских боевиков.
Я раболепно кивнул. Медленно нагнулся, не выпуская ружья. И - здоровяк глазом не успел моргнуть - выстрелил ему прямо в пах.
Здоровяк взвыл раненым зверем. Рухнул на землю. Хлопки выстрелов звучат нам вслед, а мы удираем, нарезая петли. Я чувствую жгучую боль в ягодице. Ниила (он успел захватить мое ружье), вскрикнув, хватается за плечо. Ну и что - зато мы на свободе, мы издаем победный клич и бежим напролом, не замечая, как по лицу хлещут ветки.