Популярная психологическая энциклопедия
Шрифт:
Притчей во языцех стало использование психиатрии в репрессивных целях, когда противники режима, диссиденты вместо ареста оказывались принудительно госпитализированы в психиатрических клиниках. (Нелишне, правда, отметить, что, несмотря на широчайший международный резонанс, это явление никогда не было масштабным – просто в силу очень скромных масштабов антисоветского диссидентского движения.) Ради обоснования этой практики был даже изобретен особый диагноз – «вялотекущая шизофрения», который при желании можно поставить практически любому. Известный историк Рой Медведев, который в советскую пору проходил психиатрическую экспертизу в связи со своими диссидентскими взглядами, с горькой иронией вспоминает: когда в ходе экспертизы ему было сообщено об аресте его брата, он даже не знал, как отреагировать, – любая реакция была не в его пользу. Гнев и раздражение можно было диагностировать
Справедливости ради надо признать, что по крайней мере в некоторых таких случаях психиатрическое вмешательство было отнюдь не лишним. Сегодня слыша по телевизору тот вздор, который несет иной вчерашний «правозащитник», понимаешь, от чего его лечили, но, к сожалению, не вылечили.
Радикальные перемены конца века неизбежно коснулись и психиатрии. Но, как и в большинстве подобных случаев, у этой медали помимо яркой стороны оказалась и неприглядная. Принятый закон о правах душевнобольных сделал крайне затруднительной принудительную госпитализацию. Создалась парадоксальная ситуация: если человек добровольно обращается за психиатрической помощью, в госпитализации ему скорее всего откажут – на содержание больных в стационаре не хватает средств. Если же человек совсем утратил рассудок и перестал отдавать себе отчет в своем поведении, то его принудительная госпитализация связана со столькими юридическими формальностями, что легче просто оставить его в покое. В результате в стационар поступают больные только в крайне тяжелом состоянии, нередко – социально опасные. Остальные же продолжают без опаски ходить по улицам, своим нелепым поведением производя впечатление, будто в последние годы сумасшедшие стали встречаться на каждом шагу. Но это вовсе не означает, будто их стало больше, чем прежде. Сегодня здоровый человек меньше, чем раньше, рискует быть упрятан в «психушку» по чьему-то произволу. Но, увы, там не окажутся и многие из тех, кому там самое место. Так что и в этом смысле справедливо утверждение, что необходимую помощь получают далеко не все, кто в ней нуждается. При всех минусах советской психиатрии в прежние времена существовала действенная патронажная служба и эффективный контроль за состоянием больных. Теперь же многие из них просто брошены на произвол судьбы.
Из-за несовершенства законодательства появилась масса возможностей для мошенничества с имуществом душевнобольных. Очень много бездомных, которых мы встречаем на каждом шагу, лишили жилья, пользуясь их невменяемостью. Впрочем, неспособность или нежелание жить упорядоченной домашней жизнью – тоже своего рода болезнь.
А как же насчет распространенного убеждения, что трудности жизни все чаще сводят людей с ума, что социально-экономические и политические катаклизмы приводят к росту душевных заболеваний?
Специалисты считают это сильным преувеличением. На самом деле распространенность психических заболеваний мало зависит от внешних, социальных условий. Еще в 1903 г. немецкий психиатр Эмиль Крепелин обследовал туземцев острова Ява, не подверженных «порокам цивилизации», и был вынужден некоторым из них поставить диагноз «шизофрения». Душевные болезни существовали во все времена, и количество больных почти не зависит от социальных условий. Среди населения любой страны – от Исландии до Австралии – безумцы в полном смысле этого слова составляют около 3 %, и никакие катаклизмы на эту цифру существенно не влияют. Правда, в новейшей истории предпринималась попытка свести этот процент до нуля: в нацистской Германии умалишенных попросту физически уничтожали ради «оздоровления нации». Каков результат? Психиатрические больницы современной Германии (всего через полвека после нацистской «психогигиенической» чистки!) недостатка в пациентах не испытывают. Вот вам и оздоровление!
Однако есть кое-какая специфика и у «нашего безумного времени». Еще в 1838 г. французский психиатр Филипп Пинель заметил: «Идеи, доминирующие в каждом столетии, оказывают могучее влияние на характер помешательства». Так, говоря о мании величия, обычно представляют больного, возомнившего себя Наполеоном.
Особая проблема – истерические расстройства. Истерию с античных времен считали женской болезнью, вызванной патологией матки. Когда в конце ХIХ в. Зигмунд Фрейд выступил перед научным сообществом с сообщением о проявлениях истерии у мужчин, он был осмеян коллегами. Сегодня в этом факте уже никто не сомневается, хотя и установлено, что среди женщин истерия встречается втрое чаще. Интересно, что обследование одного племени, изолированно жившего в горных районах Бирмы по законам матриархата, выявило обратную пропорцию.
Конечно, обилие стрессов, резкие изменения жизненного уклада не могут не сказаться на душевном состоянии людей. Все чаще возникают так называемые пограничные состояния – неврозы, вызванные тяжелыми переживаниями и психическими травмами. Однако невроз не есть душевная болезнь в привычном смысле этого слова. При благоприятном изменении условий жизни он часто проходит даже без медицинского вмешательства.
Так что не следует безоглядно доверять экзальтации газетчиков и преувеличивать драматизм ситуации. С головой у россиян все в порядке! По крайней мере – у подавляющего большинства. У многих, конечно, на душе скребут кошки. Оно и понятно – страна, и правда, переживает не лучшие времена. Но тут следует вспомнить старый афоризм: «Время плохое? На то и люди, чтобы сделать его лучше!»
ПСИХОПАТОПОДОБНЫЕ СОСТОЯНИЯ – болезненные нарушения характера, возникающие на почве травм и инфекционных заболеваний центральной нервной системы, перенесенных в раннем возрасте. Проявляются в повышенной раздражительности, двигательной расторможенности в сочетании со сниженной работоспособностью. В отличие от психопатии не затрагивают основных структур личности и в меньшей мере снижают социальную адаптацию. Постановка диагноза требует квалифицированного различения от психопатий.
ПСИХОСОМАТИКА
В Древнем Египте существовал интересный обычай: фараон – владыка тысяч подданных, земное воплощение бога Осириса – ежегодно проходил своего рода «медицинское освидетельствование». Экспертами в «медкомиссии» выступали наиболее сведущие жрецы, которым предстояло подтвердить «профпригодность» владыки. Ибо считалось, что столь совершенный дух, помещенный в бренное земное тело, может оказаться сломлен телесным недугом. А нездоровый человек слишком озабочен своими хворями, чтобы ответственно решать важные проблемы, тем более государственные.
Испокон веку здоровье считалось огромной ценностью, залогом нормальной жизни и деятельности человека. «В здоровом теле – здоровый дух». Этот девиз провозглашен давным-давно, но сегодня, кажется, находит больше сторонников, чем когда-либо. Миллионы людей во всем мире стремятся покончить с вредными привычками, рационально питаться, избавиться от лишнего веса, в целом – вести здоровый образ жизни.
Но на проблему здоровья можно взглянуть и с другой стороны. Недаром говорится: «Все болезни – от нервов». В этих словах если и есть доля преувеличения, то небольшая. Специалисты по психосоматической медицине убедительно доказывают: многие телесные недуги порождаются не столько физическими факторами, сколько душевным неблагополучием.
С наиболее явным примером сталкиваются родители, чьи дети заслужили репутацию «неясельных» или «несадовских». Часто бывает, что, начав посещать дошкольное учреждение, ребенок вскоре заболевает, вынуждая мать остаться с ним дома, а стоит ему выздороветь, как проходит несколько дней – и история повторяется снова. Проще всего было бы объяснить это физической ослабленностью малыша, однако специалисты усматривают тут и более серьезную причину. Если ребенок болезненно переживает отрыв от дома и дефицит общения с матерью, да к тому же к непривычному обществу сверстников и требованиям воспитателей адаптируется с трудом, то в нем зреет неосознаваемый протест. А поскольку с его возражениями все равно никто не считается, он начинает реагировать особым образом. Например, известны случаи, когда путь в детский сад начинается или заканчивается приступом рвоты, которую невозможно объяснить никаким пищевым отравлением. Так ребенок демонстрирует свое неприятие ситуации. И этот акт – неосознанный, организм сам выплескивает бурную реакцию, следуя глубинным переживаниям ребенка. Реакция может быть и иной: организм «прячется в болезнь». Ребенок начинает демонстрировать удивительную ослабленность, с легкостью подпадая под любое отрицательное воздействие. Не надо думать, что малыш простужается «нарочно». Просто его организм отказывается противостоять простуде. Так что хроническое ОРЗ очень часто – проблема не медицинская, а психологическая. Понятно, что выход из этой ситуации состоит не столько в лечебных мероприятиях, сколько в сочувственной помощи ребенку в его попытках приспособиться к новому положению.