Популярность. Дневник подростка-изгоя
Шрифт:
– Ты безбашенная и ненормальная, – язвительно шепчет он мне, прежде чем вернуться на свое место.
– Знаю, – отвечаю я.
Тем временем мистер Лоуренс так пока и не вернулся. Я не знаю, что происходит, и боюсь спрашивать. Как мне быть?
В моей школе многие носят дизайнерские джинсы и ни за какие деньги не стали бы одеваться в магазинах типа «Уолмарт». Несмотря на то что мы живем в бедном районе, они как-то находят деньги, чтобы хорошо одеваться. Требования к форме оставляют пространство для самовыражения: так, волейболистки носят поло, крупно расписанные именами дизайнеров. Когда кто-то тратит деньги на одежду, это всегда видно.
Хорошо одеваться – вовсе не значит дорого или вычурно. Многие девушки выглядят отлично и стильно даже при крайне ограниченных средствах – просто они умеют выбирать, и у них остро развито чувство времени и места.
Спасибо, Бетти.
Сегодня я попробую сделать чуть более смелый шаг, немного усложнить задачу. Я сажусь в автобус во второй день своего гардеробного эксперимента, и мои ноги по щиколотку окутывает цирковой шатер цвета хаки. За спиной не смолкают перешептывания и смешки. Мне не хватает Кензи. Если бы она не прохлаждалась сейчас в Лондоне, она бы, конечно, тоже посмеялась надо мной, я знаю. Но она хотя бы не позволила другим лезть ко мне.
Всего второй урок, а мне уже никто не смотрит в глаза. Как может длина юбка так радикально влиять на популярность? Будьте осторожны со своими желаниями: я хотела сильной реакции – я ее получила. И это не «Ух ты, она выглядит сногсшибательно». Это то, от чего я заливаюсь краской и хочу забиться в самый дальний угол. Я прихожу на хор и вижу, как на меня смотрят некоторые ребята в классе. Их взгляды переползают с моей сомнительного вида груди на талию и ниже. Они не прекращают глазеть. Мне жутко неловко, и я переминаюсь с ноги на ногу. Это наверняка должно расцениваться как сексуальное домогательство. Один из парней неразборчиво что-то бормочет, и все хохочут.
– Ладно вам, ребята, это уже слишком, – говорит одна девочка.
Я пытаюсь выглядеть возмущенной, но на самом деле просто растерялась. Наконец мозг любезно напоминает о тех, кто отвоевывал у нашего правительства право голосования для женщин. Два года назад я делала доклад ко Дню истории на тему движения суфражисток. Они носили длинные юбки. Они изменили мир. Я расправляю плечи.
Пусть я и единственная в школе, кто обмотался парусом, я переживу.
Звенит последний звонок, и я иду к выходу и в сторону автобусов. Я плетусь по грязной траве, приподнимая юбку. Меня замечает учитель. Я улыбаюсь, но он только хмурится.
– Ты из… одной из этих церквей?
– Н-н-нет, – заикаюсь я.
– И славно, – говорит он с видимым облегчением. – Я просто подумал: длинная юбка…
И он уходит своей дорогой, оставляя меня в недоумении. Бетти Корнелл была права. Люди судят тебя по одежке.
Совет популярности от Майи
Не сомневайтесь в собственном стиле только из-за чьей-то религиозной безграмотности.
– А знаешь, Майя, – говорит мама, когда я прихожу домой, – сегодня я ходила в центр.
В центре Браунсвилля можно найти китайские магазины импортных товаров, бары, стрип-клубы, строительные магазины и магазины одежды. Мы обычно ходим там в ropa usadas, секонд-хенды, накануне Хэллоуина. Там продают одежду на вес.
Мама извлекает из целлофанового пакета вещи: колготки, браслеты из фальшивого жемчуга и пластиковые сережки под жемчуг всевозможных размеров. Она передает пакет мне, и я заглядываю внутрь.
Я моргаю несколько раз, начисто ослепленная ужасом. Это все мне снится.
Я вижу пару хлопковых перчаток… и белую дамскую сумочку из кожзаменителя.
Это должно стать частью моего воскресного комплекта. Плюс еще одна деталь:
Не забывай, что в некоторых случаях девушке просто необходимо надевать шляпку. Церковь – одно из мест, где нельзя появляться с непокрытой головой.
Я уже знаю, какую возьму шляпу. Это маленькая плетеная соломенная шляпа с белой лентой, которая завязывается бантом на затылке. Она появилась у меня как часть моего костюма суфражетки, так почему бы не использовать ее и по этому случаю?
Интересно, что скажет Итан?
В другой школе нашего города сегодня погиб восьмиклассник.
Некоторые говорят, что он просто покончил с собой. Но мне кажется, он должен был предчувствовать, чем все закончится, когда достал в школе пистолет и отказался опустить его.
Все остальные школьники были изолированы. Они слышали выстрелы. Стреляли три раза, и каждый выстрел был нацелен в этого мальчика. Дети прятались под партами, боясь, что сейчас погибнут.
Но нет, убит был только пятнадцатилетний восьмиклассник.
Каково это – смотреть на тело ребенка, лежащее в школьном коридоре? И понимать, что зажатый в руке предмет – это просто игрушечный пистолет?
В слезах я лежу в постели и думаю, как мало на самом-то деле значат мои неудачи с модой.
Поднимаясь на подножку автобуса, я замечаю черно-фиолетовые кеды, торчащие из-под сиденья. Я кидаюсь обнять подругу.
– Кензи! Ты вернулась! Боже мой, как тебе, понравилось?
Она содрогается.
– Ну, ты собираешься мне отвечать? – спрашиваю я, плюхаясь рядом с ней на сиденье.
– Где твоя нормальная обувь? – произносит она пугающе тихо.
– В шкафчике, а что?
– На тебе бусы… и свитер… и юбка… и чулки.
Это на самом деле колготки, но я не стану ее поправлять. У нее и так глаз уже дергается.
– Ну да, – говорю.
– Зачем? – почти хнычет она.