Популярность. Дневник подростка-изгоя
Шрифт:
– Пощекочи? – просит она еще и еще.
Она очаровательная. Но в следующий раз я надену такой конусообразный лифчик, которые были в моде в 50-е. Тогда она не станет снова тыкать меня в грудь, потому что побоится уколоться.
На воскресной службе ко мне подходят две мамаши и спрашивают, не откажусь ли я в скором времени посидеть с их детьми. Одна даже назначила мне конкретную ДАТУ! Тридцатого числа этого месяца мне нужно будет присматривать за двумя из трех ее детей. Поздновато, Бетти, понимаю, но лучше поздно, чем никогда. Если
Сегодня произошло несколько достойных упоминания событий:
1-й урок
– Что такое «европеоид»? – спрашивает одна из баскетболисток. (Баскетболистки по нашей школьной школе популярности – это где-то восемь и три четверти, чуть ниже футболистов.)
– А, ну это просто, – отвечает волейболистка. – Так называют белых американцев. Типа фермеров.
3-й урок
Карлос Санчес скребет партой по полу и имитирует выпускание газов.
4-й урок
ЭКЗАМЕН ПО ЗДОРОВЬЮ! Мисс Уэлч сначала в полный голос разговаривает с одной волейболисткой о проблемах с ее парнем, а потом внезапно велит всем убрать с парт лишние вещи.
– Время для тестикул. То есть я хотела сказать, для теста.
7-й урок (обед)
Кензи достает из кошелька пятидесятидолларовую банкноту (одну из трех, говорит она) и отправляется в буфет купить «настоящей» еды. Ей дают много карманных денег. Кензи покупает два печенья с шоколадом и упаковку «Доритос» со вкусом соуса ранч. Мне приходится бережнее обходиться с деньгами и не тратить их на подобные деликатесы.
Помимо банковских вложений, сэкономить можно, еще и отказавшись от перекусов между приемами пищи. У этого метода двойное преимущество. Так, пять центов, сэкономленные на покупке батончика, также становятся сэкономленными ста калориями, не отложившимися на твоих бедрах.
Сегодня на большой перемене ребята издеваются над Франциско. Это происходит все чаще и чаще с тех пор, как прошлым летом он перестал скрывать свою ориентацию. Я ничего не знала, пока мне не рассказала Кензи, уже в начале учебного года. Я считаю, он поступил очень смело. Двое футболистов садятся по обе стороны от него, и он весь сжимается. Он как будто пытается сделаться как можно меньше, чтобы не быть такой крупной мишенью.
– Эй, подружка! У тебя такой макияж сегодня. Так подчеркивает твои глаза, – говорит один и хлопает Франциско по плечу.
– Да, где твой бойфренд? Он наверняка с нами согласен, – добавляет со смехом второй.
Франциско опускает глаза. Мне хочется закричать на них, чтобы они проваливали. Они понятия не имеют, что говорят. Но я прикусываю язык. Выскажусь вслух – и положение Франциско только ухудшится. Если тебя защищает ДЕВЧОНКА – ниже падать некуда. Мальчишек за такое избивали. Так что я молчу и пытаюсь выразить свою поддержку выражением лица, но он не смотрит на меня. Просто сидит, уставившись на свои руки, пока парни смеются над ним. Наконец они сматываются, но это все так неправильно.
Ненавижу футболистов.
Мама сегодня помогает подруге устраивать вечеринку для будущей мамы и платит мне пять долларов, чтобы я написала стихотворение, которое можно будет вложить в маленькие сувенирчики для гостей. Оно не особенно хорошее, но это пятьдесят центов за строчку. Совсем неплохо. Добавим к этому заработок за мелочи, которые я делаю по дому, и общий итог месяца составляет тридцать долларов.
Все, что мне нужно, – еще двадцать!
Я тереблю рукав своего опрятного красивого свитера, когда миссис Бланко на своей дорогой машине заезжает за мной около шести вечера.
«Для работы одевайся аккуратно и консервативно, – советует Бетти. – Хорошие манеры – это то, что работодатели всегда отмечают первым делом».
Я изо всех сил стараюсь поддерживать вежливый разговор. Я же хочу, чтобы она мне доверяла.
Я буду сидеть с двумя ее детьми до половины десятого. Ее дочка Мэри– первоклассница, а сын Джон – в подготовительном классе. Потому как я указала на листовке свои расценки, я уже знаю, что заработаю сегодня восемнадцать долларов и почти достигну своей цели.
Когда мы приезжаем, навстречу выбегают дети.
– Поиграем в игры? В «Горки-лесенки»! ПОЖАЛУЙСТА! – Мэри еще не знает моего имени, а уже тащит меня за рукав. Дети, с которыми я сидела раньше (правда, их было немного), ни за какие коврижки не соглашались на настольные игры. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!
Миссис Бланко смеется.
– Хорошо, но они еще не ужинали, так что покорми их чем-нибудь. Хлопья подойдут. И да, пусть смотрят телевизор и делают, что хотят. Где-то в девять – отбой. Когда получится. Они уже в пижамах.
Она понимает, как упрощает мне работу? Мистер и миссис Бланко уходят. Дети решают, что хотят устроить для меня танцевальный конкурс, но мне приходится стягивать их с кухонного стола, чтобы они не поранились со своими выкрутасами. Мэри находит бутылку лосьона и всю выливает себе на руки. Я забираю остатки, она берется за флакон освежителя воздуха и изображает фонтан. Я убираю беспорядок, делаю сэндвичи с ветчиной («без корочки!») и даю им крекеры-рыбки.
Потом они просят почитать.
– Почему бы нам не сочинить свою сказку? – предлагаю я. – Можно поиграть в очень веселую игру. Каждый будет рассказывать по кусочку своей истории, а следующий будет ее продолжать. Будет интересно.
– Что у тебя на зубах? – спрашивает Джон, тыкая пальцем в мои брекеты.
Мэри закатывает глаза.
– Это оттого, что она ела много вредной еды. Да? – говорит она.
– Хм, ну вообще-то не важно. Давайте я просто начну рассказ.
Вот такую басенку мы произвели на свет:
М а й я: Жили-были маленький мальчик и маленькая девочка (я выразительно смотрю на них, и они смеются), и отправились они как-то в парк на пикник. («Мы никогда не были на пикнике», – говорит Мэри.) Гс-с, слушайте дальше… А там начался дождь, и он лил, и лил, и лил. Дети запрыгнули в лодочку и поплыли по реке. Давай, Мэри, твоя очередь.