Попутчица Пречистой
Шрифт:
– Алтарная часть храма, – показывает рукой Лена, – это бывшая часовня, которую мы с матушкой Евгенией строили. Тоже Промысел Божий. И то, как я с матушкой Евгением познакомилась, чудо. Расскажу после крестного хода.
Грешен, часть пути еду с Леной в машине.
– Будете икону держать, – дала послушание.
По-хорошему, мог бы нести образ, шагая со всеми крестоходцами, но остался в машине. Мы доехали до асфальтированной дороги, ведущей в Преображеновку, дальше на автомобиле до Поклонного креста не добраться, просёлочная дорога ещё не просохла после весеннего таяния снегов, место низкое. Дальше движемся, как истинные
Богородица в бордовом
Многие женщины трепетно относятся к снам. Лена из их числа. Из того сна, на всю жизнь крепко запавшего в память, и ставшего поворотным в жизни, вынесла наставление: иди в храм и купи икону Божией Матери в бордовом одеянии. С Богомладенцем на руках. На то время Лена была из тех верующих, которые категорично заявляют о себе: как это я не православный человек? Крещён – да, в церковь захожу – да, свечи ставлю – да, против Бога ничего не имею, аминь. Лена, увидев сон, о котором сказано выше, помчалась в церковь за иконой. Безоговорочно поверила: образ Богоматери «в бордовом одеянии» должен быть в её доме. Было тогда Лене чуть более двадцати, жила на набережной Иртыша, ближайшая церковь – Никольский Казачий собор.
О покупке иконы лучше самой Лены не расскажешь.
«Влетаю в собор, – с удовольствием начинает рисовать сцену в храме, – церковная лавка находилась прямо в притворе, – прошу:
– Дайте Богородицу в бордовом одеянии.
Продавец, женщина в возрасте, на меня смотрит с удивлением – откуда такая моторная взялась?
– У нас, – говорит строгим тоном, – все Пресвятые Богородицы в бордовом! Вы точнее можете сказать, какая нужна? Или вам всё равно?
Глаза поднимаю, сейчас в иконах Богородиц хорошо разбираюсь, отличаю «Знаменскую» от «Умиление» или «Путеводительницы» – тогда ни малейшего представления. Стоят на полках с десяток икон Богородиц, все как одна в бордовом одеянии.
Расстроилась. Казалось бы – бери любую, да и дело с концом. Но я понимаю, мне нужна не любая, мне нужна своя. Значит, должна каким-то образом распознать её среди всего многообразия. Продавец не просто стоит, начинает помогать мне, умеет работать с покупателем:
– Перед «Неупиваемой Чашей» молятся с просьбой избавить от страсти пьянства…
– При чём здесь пьянство? – я даже обиделась. – Я что, по-вашему, алкоголик?
– Или наркомании, – продолжает она, будто и не слышит меня. – Может, родственники ваши страдают этой пагубной страстью. Мало ли что бывает!
– Никто не страдает!
Меня задело, что начала с пьянства.
Начинаю нервничать, а она гнёт своё:
– Или вам нужна «Скорбящая о младенцах во чреве убиенных»?
– Это зачем? – спрашиваю с наездом. Жду подвоха.
– Аборт, к примеру, сделали, – с раздражением говорит, – покаяться хотите.
Её понять можно, ураганом налетела особа с квадратными глазами, мало того – губы накрашены, глаза подведены – ей вынь да положи Богородицу в бордовом одеянии, какую сама не знает.
– Да ничего я не делала, – грешу против истины…»
Эту картину Лена рисует с большой долей самоиронии. Вот, дескать, какая была непроходимо тёмная. Образ «Казанской» не могла отличить от «Владимирской», «Путеводительницу» от «Умиления» или «Знамения».
В процессе эмоционального диалога с продавцом церковной лавки Лене пришло вразумление: заглянуть в православный календарь.
– Простите, –
Продавец не принадлежала в полной мере к типу церковных женщин, любящих поучать, наставлять, одёргивать новоначальных, да и вообще всех, приходящих в храм, тем не менее экспрессивность Лены её коробила. Считала, и правильно делала, раз ты пришёл в храм, держи себя строго.
В толстой книге церковного календаря Лена быстро отыскала нужную страницу и хлопнула восторженно по ней ладонью:
– Вот смотрите: шестое июля – день празднования Владимирской иконы Божией Матери. Я родилась шестого июля. Значит, мне нужна эта самая икона!
Женщина молча достала образок величиной в два спичечных коробка.
– Больше нет? – разочарованно спросила Лена. – Карманная какая-то!
– Возьмите «Казанскую», – если вам надо в бордовом мафории и большая. Полуметровая есть! В красивом окладе. Но дорогая!
– Это не имеет значения, дело не в цене! Я же сказала, у меня шестого июля день рождения!
– Тогда, конечно, – не без иронии сказала продавец.
Так в доме у Лены появилась икона Владимирской Божией Матери. Но не более того, только и всего по данному факту – появилась. Лена выполнила наставление сна и тут же про образ забыла. Ни разу не помолилась перед ним. Да и не знала, что для этой иконы есть свои молитвы.
Вспомнила об иконе, когда совсем плохо стало.
Юность Лены совпала с воцарением свободы торговли, ураганный шквал которой наблюдался в последнее десятилетие XX века. Одним семейным боком Лена относилась к купеческому сословию – по материнской линии были в родове купцы из крестьян. Предпринимательские гены рано взыграли в крови Лены: в семнадцать лет встала за прилавок. А вскоре пришла к мысли: «И что это я на дядю горбачусь?» Сколько мы знаем бесплодных мечтателей, вздыхающих, сидя в мягком кресле, эх, кабы мне предоставили условия, я бы развернулся во всю ширь, показал, как вести дело! Лена рассиживаться не стала, сразу перешла к решительным действиям. Включились купеческие гены, доставшиеся от матери, пролетарская энергия, присущая папе-молотобойцу, и торговое дело пошло в гору. В девятнадцать лет Лена купила квартиру в центре города, пару земельных участков, приступила к строительству коттеджа. А потом начались пути тяжкие.
Народный афоризм «от тюрьмы да от сумы не зарекайся» Лена долго понимала наполовину. На ту, которая касалась тюрьмы. Про «суму» дошло, когда почувствовала её смысл на себе самой.
Если в двух словах – лишилась всего. Даже нижнее бельё вынесли из квартиры, той самой на престижной набережной, остались голые стены, потом и стены забрали. Квартиру, бизнес – всё пошло прахом.
– Перед этим ужасом я забеременела, – рассказывает о драматическом периоде жизни Лена. – Муж против ребёнка. Категорически. Я в растерянности. Всё разом навалилось – бандюганы наезжают по кредиту: плати. А с чего? Ещё и беременность. И врачи говорят: вам сейчас рожать нельзя. Ловлю себя на мысли: ненавижу ребёнка, без того плохо, ещё и он. Беременность тяжёлая, меня постоянно тошнит. А решение этой проблемы, вот оно, проще пареной репы. Дурная была. Думаю, если от кредита не отмахнёшься – надо платить, не то голову открутят, а тут всего ничего – сделала аборт и забудь. Плёвое дело. Ни тебе тошноты, ни других забот. Дура, иначе не скажешь!