Попутчик
Шрифт:
«Он красивый. Какой он красивый». Нэш почувствовала, что по щекам разлилась краска. Она поспешно отвернулась. Взяв со стола тарелку с жареным, картофелем и бифштексом, она поставила ее на стойку перед ним.
Пауза затянулась, и Нэш сказала первое, что пришло в голову:
— Поставил бы машину за углом, что ли. — Она снова смутилась. — Знаешь, тут как-то бог знает что случилось, человеку стало плохо с сердцем… так полиция со скорой помощью только через сорок пять минут приехали. — Когда она говорила, волосы ее колыхались,
— Он уже и УМЕР к тому времени.
УМЕР!
УМЕР!
УМЕР! УМЕР!
Слово эхом прокатилось под сводом его черепа, открыв невидимые клапаны. Страх тоненькими ручейками начал просачиваться в мозг. Чтобы отогнать его, он кашлянул и хриплым голосом пробормотал:
— Спасибо, что угостили. Очень любезно с вашей стороны.
ХОЛЗИ, ХОЛЗИ!!
— яростный голос Райдера. — СХВАТИ ЭТУ МАЛЕНЬКУЮ СУКУ ЗА ВОЛОСЫ И ПЕРЕРЕЖЬ ЕЙ ГЛОТКУ!!! ДАВАЙ, ХОЛЗИ!
СДЕЛАЙ ЭТО!
Он зажмурил глаза.
Уйди! Уйди!!! оставь меня в покое, ублюдок! Ступай в свой ад!!! Сгинь!
«С ним что-то происходит, — она видела, как он побледнел и зажмурился. — Ему плохо. С ним что-то происходит».
— Эй! Эй! — позвала она.
Он вдруг резко распахнул невидящие слепые глаза. В них опять появилось то выражение, с которым он вошел сюда. Страх и боль. Чудовищный страх и всепоглощающая боль. И в одно мгновение все переменилось. Он обмяк. Его отпустило.
Огромная тупая игла, впившаяся в мозг, исчезла. Райдер пропал. Холзи хрипло втянул в себя воздух, чувствуя, что сердце сейчас разорвется на части. Капли пота скатились от лопаток к пояснице. Ладонью он протер лоб и ощутил, что она стала мокрой.
КАК СТРАШНО.
«Сейчас все кончится. Вот сейчас раздастся вой полицейских сирен, и все кончится. Они поймают Райдера. Убьют его. Пусть делают все, что угодно, только чтобы ОН оставил Холзи в покое».
— Ну как, все в порядке? — спросила Нэш.
— Надеюсь, — выдохнул он.
Ей стало страшно за этого парня, С ним творилось что-то непонятное. Нечто ужасное мучило его. И деланно веселым голосом она спросила:
Послушай, а курить-то рядом с тобой безопасно — Он не отреагировал. — Извини, что я тебя, приятель, не пускала, но, знаешь, времена такие…
Он слабо кивнул.
— Да ничего, в любом случае, спасибо, но?
Холзи был благодарен ей. Он хватался за ее голос, как за соломинку, пытаясь удержать свой разум на плаву.
— Меня зовут Нэш, — сказала она.
— Джим..
ОПЯТЬ ДЖИМ.
ОТКУДА ВСПЛЫЛО ЭТО?
— Холзи. Большое Вам спасибо.
Она улыбнулась, не понимая, за что он снова благодарил ее. А он ждал ее голоса, как ждет маленький ребенок, проснувшийся темной безлунной ночью, наступления утра.
— Вы откуда? — спросила она, закуривая.
— Из Чикаго, — ответил он, жадно наблюдая за ней. Она отвела глаза и взглянула на тарелку с дымящимся картофелем.
«Он ничего не ест. Так ни к чему и не притронулся.» Проследив ее взгляд, Холзи понял, о чем она думает. Он совершенно не хотел есть, но еще меньше он хотел обидеть эту девушку со странным именем Нэш. Взяв с тарелки ломтик картофеля, Холзи откусил кусочек и принялся жевать.
— Едешь, конечно, в Калифорнию.
— Откуда Вы знаете? — Он так искренне удивился, что она засмеялась, прикрыв рот ладошкой.
— Да все туда едут. — Сверкнув ровными белыми зубами, весело пояснила она. — В Голливуд?
— Да нет. — Он улыбнулся. Ему стало легче дышать. — В Сан-Диего.
Она понимающе кивнула и, стряхнув пепел в маленькую аккуратную пепельничку, сказала:
— А я вот тоже собираюсь переехать в Калифорнию. К родственнику. У него там свой ресторан, — пояснила она.
И Холзи вдруг ясно почувствовал, что у нее нет никакого родственника, да и ресторана тоже нет. Это было как тогда на дороге с «понтиаком». Он подцепил еще одну картофельную пластинку и принялся жевать. Девушка вздохнула:
— Вот кручусь тут. — Холзи жевал, пальцы его сами собой цепляли пластинку за пластинкой и отправляли их в рот. Организм брал свое. Ему нужна была пища, чтобы питать энергией уставшее, разбитое тело. — Тут, в общем-то, тоже работают одни родственники. — Голос ее уплывал, доносясь до него словно сквозь вату. И постепенно Холзи отключился.
— Хотя мне тут не очень нравится. — Нэш курила, глядя, как Джим ест картофель. Движения его были прерывистыми, как у перегревшейся машины. — Не знаю пока, может быть, и здесь останусь. — Она затянулась. — Странный он все-таки. Вроде ест, а глаза пустые, словно он уснул.
— Мой брат Билл — с Марса. Можно сказать, мы все с Марса. Там, за рестораном, стоит космический корабль. А ты с какой планеты? — Она замолчала, ожидая ответа. Тщетно.
Холзи был далеко. Он бродил по глубинам своей памяти.
МАМА. Молодая красивая МАМА, Ион — маленький десятилетний мальчик. — Джим, мальчик, иди завтракать!
Он сидел на ковре в детской и возился с новой машиной, купленной ему к Рождеству.
— Джимми!
Мама у порога наклоняется к окну синего мощного «крайслера».
— Джимми, прошу тебя, не подсаживай этих хиппи в машину. В газетах пишут, сейчас столько случаев на дорогах…
— Мама, я ведь уже давно вырос из того возраста, когда детям подтирают попку. И потом, ма, я смогу сам за себя постоять.
Черная фигура, склоняясь к окну, дергает дверцу. Еще раз.
Разве он запирал ее?
Стук в окно. Костяшки размазываются по стеклу снова и снова. Стук.
Нэш щелкнула пальцами перед его носом.
— Что-что? — машинально встрепенулся он.