Попутный ветер

Горбунова Екатерина Анатольевна

И солнце, когда его много — тоже может оказаться не лучшим спутником. Свалишься под какой-нибудь куст или в овраг от перегрева — и пиши пропало.

Или дождь. Не обычный, мирно шлёпающий по лужам. А ливневый. Тоже вполне себе опасность.

Даже ночь. Когда звери выходят на охоту за пропитанием, а твой страх — на тебя…

Олаф надеялся догнать девушку ещё до сумерек, однако стемнело раньше, чем он ожидал. С юго-запада подул сильный ветер. Он раскатисто бил хлыстом и собирал в стадо блуждающие по небу тучи. То тут, то там полыхали разряды молний.

Юноша

забеспокоился. Дорога впереди, насколько хватало взгляда, была пуста, но потянув носом воздух, он почувствовал, что Летта Валенса где-то недалеко. И в её запахе проступали нотки страха, назойливые, въедливые, отдающие плесенью. И с каждым шагом они становились все гуще.

Девушка боялась надвигающейся грозы? Или увидела опасность? Олаф прибавил шагу, уже почти бежал, страшась опоздать, зная, что потом не сможет себя простить, если случится страшное. Дыхание юноши сбивалось, хотелось дышать ртом, но тогда легко потерять след. Легкие разрывались. Сердце стучало молотом. На горячую кожу уколами сыпались капли дождя. Подобно натасканной гончей, Олаф готов был мчаться без передышки, пока Летта Валенса не остановит его своим печально-растерянным взглядом.

Когда он, наконец, заметил впереди фигуру девушки, ему стало легко и спокойно. Путешественница оказалась жива и здорова. Может быть немного испугана приближающейся грозой. Но это уже мелочи.

— Госпожа Летта Валенса! — крикнул юноша из последних сил.

Она остановилась и оглянулась. До него долетел яблочный аромат удивления и радости.

— Вы же говорили, что не можете оставить свою станцию? — спросила Летта, когда юноша уже поравнялся с ней, с легкой осторожной улыбкой.

Задыхаясь после бега, Олаф проговорил:

— Компания ветряных перевозок компенсировала ошибку картографа. Я поспешил за вами, чтобы, — он порылся в своем мешке и вытащил собственные немного помявшиеся сигменты, — отдать деньги. Они вам ещё пригодятся.

— А как же несколько дней, о которых вы вели речь? — было видно, что девушка удивилась сумме, убирая купюры за подкладку плаща.

— Ветер был попутным, — ответил Олаф, пожимая плечами. — Повезло.

— Я даже не знаю, как вас отблагодарить! — Летта Валенса неожиданно приподнялась на цыпочки и с детской непосредственностью чмокнула юношу в щеку.

Он опешил. Да, и сама путешественница запоздало смутилась своего поступка. Отвернулась в сторону, поправляя на голове огромный капюшон.

— С детства жутко боюсь гроз, — пробормотала едва слышно.

— В этих местах они не редки, — парень забрал ручную кладь девушки. — Провожу вас немного.

Летта не стала расспрашивать, почему еще утром он не мог ее проводить, а сейчас вдруг захотел. Ее доверие облекло Олафа, словно защитный покров. Полузабытое ощущение, ветхий аромат раннего детства. Тёплый, надёжный, словно прогретый солнцем.

Странная барышня. Хочется оберегать ее, хотя она ни о чем не просила и ничего не делала специально. Напасть какая-то! Юноша пытливо глянул в девичьи глаза. Летта сдержанно ответила на его взгляд, а потом надвинула капюшон на лоб ещё ниже.

Олаф взял ее за руку и повёл, словно маленькую девочку.

Может, виной тому была усталость, но девушка шла, то и дело спотыкаясь о булыжники, которых из-за близости горной гряды становилось все больше. Даже не верилось, что она преодолела довольно долгий путь самостоятельно, ни на кого не полагаясь. А может быть бравада просто уступила место уверенности, что рядом тот, кто поможет и подскажет, на кого можно положиться во всем.

Темнота надвигалась. Гром гремел всё ближе и ближе. Ветер пригибал травы и редкие кустарники, росшие вдоль дороги, почти до земли, а порой скидывал с возвышенностей камни и мелкие булыжники. Дождевые капли становились чаще и крупнее. Юноша чувствовал, что волосы уже потяжелели, напитались влагой, и непослушные пряди прилипают ко лбу.

— Может, остановимся на ночлег? — предложил он. — По темноте опасно передвигаться. Тут неподалеку в скале камнежорки выгрызли пещеру. В ней можно развести огонь, перекусить и дождаться рассвета.

— Как скажете, — ее рука опиралась всё ощутимее.

Путешественница устала, хотя ни единым словом не обмолвилась об этом. Ее усталость пахла травой в конце сезона, прелой, вызревшей и пряной. Юноше нравился этот запах. А еще больше характер Летты Валенса. Окажись на ее месте любая из его прежних знакомых, ни одна бы не упустила случая поныть и пожаловаться на жизнь.

Олаф уверенно свернул с дороги.

— Осторожнее по камням, — предупредил заботливо. — Ещё несколько шагов и будем на месте.

Вход в пещеру был завален заваленным сухим валежником. Юноша раскидал ветки, быстро заглянул внутрь — нет ли кого? — пропустил Летту Валенса, а потом нырнул и сам. За спиной тотчас хлынул ливень. Тугие струи били по камням, но намочить путешественников уже не могли. Тонкий ручеек стекал в сторону, под скалу, видимо, прокладывая себе дорогу к какому-нибудь подземному озерцу.

Внутри пещеры было сухо и просторно. Стены скрывались в полумраке, виден был лишь крошечный пятачок с довольно ровным полом и гладким потолком. Высокий Олаф мог спокойно стоять в полный рост, не говоря уже про девушку.

— И это все кто-то прогрыз? — удивленно вспомнила Летта.

— Да, камнежорка.

— Просто удивительно! — она шагнула к стене и ощупала её. — Как отшлифованная. Ни выбоин, ни трещин!

— Камнежорки — большие умелицы, — юноша принялся собирать всё, что могло гореть — для костра.

Девушка же изучала пещеру. Ходила. Ощупывала. Рассматривала. Её любопытство щекотало ноздри Олафа так, что хотелось чихнуть. Когда же Летта обращала внимание на него, он тер нос и смущенно улыбался. Свою врожденную способность Олаф привык скрывать уже давно. Кому понравится, что кто-то, лишь немного принюхавшись, знает всё, что ты чувствуешь в данный момент — и ладно бы только явное, но ведь и тайное, сокровенное? Ему и самому это бы не понравилось. И как поведет себя Летта, если узнает? Пусть лучше думает, что он простыл.