Попытка № 13
Шрифт:
— Никаких «если», — голос стал жёсток. — Подойти и пригласить — она будет счастлива. Откуда знаю? Ну, ты даёшь — подумаешь, бином Ньютона! Давай Жека, давай. Вы ждали этот момент два года! Давай, всё будет как раньше, даже лучше. Давай!
Женя нервно вздохнул, сполз с подоконника и пошёл через зал. С ним сталкивались — он не замечал, ему что-то говорили — он не слышал.
— Здравствуй, Лена! — голос его был уже спокоен, он давно неизвестно для чего научился скрывать чувства.
— Женя?
— Потанцуем? — Женя осторожно взял её за талию, стараясь, чтоб не дрожали руки: «А глаза у неё ещё больше стали».
Лена положила руки ему на плечи: «А он всё такой же».
Из колонок неслось что-то ритмичное — они не замечали, медленно кружась. Стараясь не касаться друг друга, стараясь прикоснуться друг к другу вроде бы нечаянно. Они ещё не были двое.
— Как живешь? — первая нарушила молчание Лена. — Как дела?
— Нормально! — бодро ответил Женя, глянул в её глаза и добавил. — А вообще-то, нет.
Лена удивлённо распахнула глаза и Женя вновь, через два года утопая в уже почти забытой Вселенной, наклонился и прошептал ей на ухо:
— Плохо мне без тебя, Лена…
Глаза распахнулись ещё шире, и Женя заметил в них радость и благодарность. Увидел два года непонимания, муки и надежды. Сквозь влажный блеск разглядел, как уходит непонимание, как пока ещё робко всё заполняет надежда. Уже почти полный уверенности он ещё раз вгляделся в уже немного узнаваемую Вселенную и… вздрогнул от омерзения. Где-то на дне он увидел себя два года назад: ошеломлённый, не понимающий что с ним происходит, смотрел он куда-то мимо и, хамством прикрывая растерянность, цедил сквозь зубы: «Тороплюсь, спешу».
Женя нервно вздохнул, сполз с подоконника и пошёл к выходу. С ним сталкивались — он не замечал, ему что-то говорили — он не слышал.
На первом этаже почти никого не было. В поилке Женя подставил лицо под струю холодной, как лёд воды и стоял так, пока не заныли зубы. Выпрямился, пригладил волосы, уставился бессмысленным взглядом в поцарапанное зеркало. С зеркала на него глянул семнадцатилетний юнец с непривычно короткой причёской и наглым взглядом, под которым угадывалась полная растерянность. Юнец скривил губы и, глядя мимо Жени, произнёс: «Тороплюсь, спешу».
Женя вздрогнул, отпрянул от зеркала, ударился о край раковины. Юнец в зеркале исчез, теперь там отражался молодой человек с длинными влажными волосами.
— Ну, что ты цирк устраиваешь? — мягко укорил голос прямо из зеркала. — Как ты теперь с мокрыми волосами пойдёшь? Придётся ждать.
— Твоя работа? — оглянувшись по сторонам, спросил Женя. — Это ты мне показал как…как…
— Я показал тебе как тебя, дурака, встретят, — прервал голос. — Только это! Понял?
— Но…но я же видел, видел. Она не простила…
— Ничего ты не понял! Ты опять про это? Пойми — она давно забыла.
— Но я видел!
— Совесть ты свою видел! Совесть! Вещь хорошая, но не до такой же степени! Я же тебя просил не ковыряться! А может, ты боишься, что тебе не раскроют навстречу объятий? Может, ты хочешь, чтоб она тебя ещё и пожалела? Не дури! Возвращайся, приглашай на танец и снова будет «дышать и думать не надо».
Женя вытащил сигарету, украдкой затянулся пару раз. Действительно, чего он теряет? Ну, отошьют…
— Не выдумывай, — откликнулся голос.
Женя подошёл к старой широкой лестнице и стал медленно подниматься. Конечно, не отошьют, голос ещё ни разу не врал.… А если он просто ошибается?
— Когда это я ошибался? Давай быстрее!
Да, не ошибался, но это было раньше. Откуда ему знать, что было за это время. Откуда ему знать, что, он, Женя теперь всегда остаётся один, сколько бы девушек вокруг не было. Любых!
— Знаю, всё знаю! Но это не любая, Жека — это Лена! ЛЕНА! У тебя, что совсем крыша поехала?
Женя подошёл к двери зала, остановился. В зале гремела музыка, слова песни, совершенно неразборчивые поначалу, постепенно, к ужасу Жени, становились всё понятнее.
Тороплюсь, спешу!
Тороплюсь, спешу!
Женя повернулся и обречённо двинулся вниз, в гардероб.
— Вернись! Немедленно вернись! — голос пытался заставить.
— Опомнись! Это тебе только кажется, сам подумай — не бывает таких песен, — голос пытался воздействовать логикой.
— Ты же всё равно не выдержишь, дурачок. Это сильнее. Сопротивляться бесполезно! Ты только вспомни, вспомни! Пять минут и всё будет как раньше! Даже лучше, ты даже не представляешь насколько лучше, Жека! — голос соблазнял.
Женя повернулся и вновь стал подниматься по лестнице. Каждый следующий шаг давался всё трудней, хотя душа стремилась всё сильнее. Парадокс! Наконец Женя понял — чтоб привести тело в соответствие с душой, надо ещё немного выпить. Напрасно что-то пытался кричать внутренний ангел, напрасно перед входом в школу угрожающе выстроились аж две коровы, напрасно. Женя скользя по заснеженным улица, за пять минут преодолел и «Столичный» и «Пятое жилстроительство» и даже упал всего три раза.
В «Аракеловском» остатки разума всё-таки взяли верх, и Женя купил бутылку «Российского» вместо портвейна. Прошёл Минпищеторг, детскую поликлинику, дошёл до угла с Августовской, немного подумал и перешёл на аллейку. Снежные хлопья летели всё сильнее и сильнее — редкая для Грозного погода и, конечно же, хорошая примета. Знаменитая кленовая аллейка, летом похожая на зелёный тоннель, сейчас казалось сказочным подземным ходом, прорытым гномами в толще снега. Мерцающие светильники усиливали сходство. Народу на аллейке было полно, — малый брод всё-таки.