Попытка говорить 1. Человек дороги
Шрифт:
– Эй, чувырло! Закурить не найдётся?
Такое воспоминание изгадили, вздохнул я мысленно. А затем без лишних изысков врезал страдающему от нехватки никотина. Сперва кулаком в живот, а потом коленом в удачно подставившуюся морду. Хрустнул нос, и никотинозависимый выбыл из текущей реальности, расплывшись облачком вонючего тумана. Второй гопник получил меж рёбер собственной выкидухой, третьему выпала ЧМТ с летальным исходом. А я шагнул вперёд…
…и чудом увернулся от тычка пехотного тесака. Узкая улочка не позволяла обойти пару прикрывающих друг друга ополченцев с фланга, совместной же работе они были обучены неплохо и успешно теснили меня экономными злыми
"Понятно. Нарастающая сложность. Можно долго карабкаться по ступеням, но какой в этом смысл? Быстрее разберусь с ними – быстрее закончу с испытанием".
Ополченцы Перешейка, вернее, их мороки орут, пока незримые ножи ветра сдирают с их костей мясо, и расплываются облачками тумана. Я делаю шаг туда, где они стояли…
…и снова оказываюсь в лесу.
– Иха! Влани!
Что ж, побеседуем. Шаг на верхнюю грань Мрака, атака под прикрытием Зеркала Истины, охота на выживших работорговцев. Ничего нового, кажется мне…
…пока после очередного шага передо мной не оказывается пустыня. Выветренные плато, ущелья, голый камень, покрытый бессчётными трещинами – классическая, прямо-таки образцовая хамада. И среди этой местности, весьма удобной для крылатых охотников, какие-то твари, очень похожие на искусственно выведенную нечисть и умеющие маскироваться при помощи магии воздуха, пикируют на меня со стороны солнца. Ого, да они ещё и гипноатаками не брезгуют, вяло удивляюсь я, когда мысли затягивает плёнкой смертельно опасного безразличия.
Не на того напали.
Пусть я не великий боец, но как маг кое на что гожусь. В том смысле, что в таких вот ситуациях мне не требуется клокочущая в груди ярость. Она бы скорее помешала. Я легко и непринуждённо умею поражать цели заклятьями насмерть – равнодушно, в состоянии, близком к сонному оцепенению. Хотя я очень, очень не люблю вспоминать, чего мне стоило приобретение таких навыков. Расправившись с нечистью, похожей из-за маскировки на живые и стремительные хрустальные статуэтки, я вынужден некоторое время стоять на месте и ждать. Это приносит свои плоды: наведённое безразличие разжимает свою хватку. Энергично попрыгав, я добавляю в кровь ещё пару порций адреналина, и делаю шаг вперёд…
…прямиком в удушливый дым. Окружающее скрыто в густых клубах какой-то дряни, имеющей отчётливый ядовито-зелёный оттенок. И, похоже, не только оттенок роднит этот дым с ядом, судя по тому, как вцепляются в слизистые тысячи мелких калёных игл. Волей-неволей я прикрываю лицо защитным заклятьем, аналогичным по эффекту дыхательной маске, и пытаюсь сориентироваться с помощью взгляда в Глубину.
Мама!
Пространственный прыжок спасает ненадолго, как и автоматически включившиеся чары скорости. Очередной мой противник тоже умеет и реверсироваться, и ускоряться. Похоже, игра пошла всерьёз, заполошно думаю я, пытаясь выгадать время для создания чего-нибудь убойного и самонаводящегося. Тщетно! Враг скачет за мной следом, с подозрительной лёгкостью повторяя все мои финты и не торопясь бить насмерть. Играет, сволочь, как хищник с добычей. Уходит от моих активных чар, чуть ли не демонстративно игнорирует ловушки, словно задавшись целью выявить весь мой арсенал уловок, выжать всё, на что я способен, до капли, и только тогда…
Гм. А ведь я увлёкся, и увлёкся слишком сильно. Если бы не своеобразное трезвомыслие друида-недоучки, к этому моменту я бы полностью забыл обо всём, кроме схватки. Последний противник – да-да, именно противник, а не враг, которого требуется одолеть во что бы то ни стало! – хочет от меня именно того, чего в здравом уме и твёрдой памяти я бы демонстрировать не стал. Ежу понятно, что ступенчатое повышение сложности любого способно вынудить сойти с дистанции. Даже Кремень, этот монстр, отринувший всё человеческое, будет побеждён, если против него выставят его подправленную и улучшенную копию. А при столкновении с большой звездой боевых магов он и квакнуть не успеет, как растечётся лужей гноя.
Вывод?
Заканчивать этот балаган собственной смертью. Не хочется, но надо. Плюнь на то, что уже вычислил уязвимое место этого прыгуна, сделай вид, что иссяк – и сдавайся. Но так, чтобы это выглядело как можно героичнее. Вводная ясна, Капрал?
Так точно.
Выполнять!
…я вывалился из той же самой двери, в которую меня впихнули, покрытый запёкшейся в коросту кровью, в истерзанной на клочки рясе, извивающийся от боли в смертельных ранах и уже вполне готовый морально к тому, чтобы потерять сознание. Куда там! Дружище Кремень без промедления склонился над моей тушкой, начав латать мои раны – вполне реальные, пусть и нанесённые в виртуальной схватке. Притом по особому щекочущему теплу, разлившемуся по моему исстрадавшемуся телу, я определил, что вскоре буду скакать юным козликом. Похоже, Кремень умел лечить ничуть не хуже, чем калечить.
А вот Беркут без лишних разговоров сорвал с меня кулон – видно, спешил ознакомиться с записью моих подвигов под Лезвием Мороков. Или как там называлось это заклятье?
"Дерьма вам…" – успел подумать я. И погрузился в принудительный сон.
Пробуждение оказалось несравненно приятнее, чем то, что ему предшествовало.
Я пришёл в себя, нежась на мягчайшей пуховой перине. Витражное окно бросало на моё ложе разноцветные блики. Вокруг витали запахи сколь разнообразные, столь и приятные. Если обоняние не обманывало меня, где-то неподалёку исходили паром блюда, сравнивать которые с моим последним перекусом на бегу было таким же кощунством, как равнять лейтенанта гвардии со вчерашним ополченцем-лапотником.
А ещё моё обоняние вкупе с осязанием докладывали, наперебой захлёбываясь слюной, о том, что на том же самом ложе, щекоча мою щёку колечками тугих локонов и закинув поперёк моей груди руку, спит женщина. Молодая, совершенно здоровая женщина, окружённая ореолом из запаха духов и тонкой охранной магии.
Так.
Стоило мне пошевелиться, как женщина пошевелилась тоже. И приятное пробуждение с плавной непринуждённостью перешло в… скажем так, в нечто ещё более приятное. Несравненно. Обладательница тугих каштановых локонов, стройной спинки и ошеломительных округлостей оказалась также обладательницей немалого опыта по части сражений-в-шелках и буйного, но без чрезмерности сексуального темперамента. Роскошные блюда с барского стола успели безнадёжно остыть – но, право же, грешно было бы пожалеть об этом. Особенно с учётом того, что их не так уж сложно было подогреть снова. Маг я или где?
Красотка охотно присоединилась к моей трапезе, не спеша одеться. Впрочем, я и сам был гол, как сокол, что нисколько её не смущало. Ещё бы.
Поздновато для смущения, угу.
– Скажи мне, прекрасная незнакомка, как тебя зовут?
– Талез. Но лучше называй меня Бутоном.
Талез? Я чуть не поперхнулся вином и еле сумел скрыть потрясение. Так звался растущий в отдалённом домене хищный цветок, произрастающий на болотах и достаточно крупный, чтобы его добычей становились не только насекомые, но и птицы, и не слишком крупные звери. Пахучий секрет талеза являлся сильным наркотиком, а после алхимической обработки использовался в некоторых обезболивающих зельях.