Попытка говорить 1. Человек дороги
Шрифт:
– Тогда будьте действительно откровенны. Спросите, что вас интересует, прямо.
Пауза. Но потом – достаточно откровенное:
– Почему вы так активно помогаете нам?
– Это очень просто. Вы решили, что освободите меня от Мрака, считаясь с моим мнением не больше, чем вивисектор считается с мнением кролика или препарируемого пса…
– Но…
– Вы спросили? Позвольте мне закончить.
Таларн кивнул, хотя особо счастливым при этом не выглядел. Ха!
– Итак, вы решили освободить меня от Мрака. Я мог воспротивиться данному решению. И мог бы противиться долго. Но так как у вашей стороны гораздо больше ресурсов, сопротивление это закончилось бы печально. Сейчас же, коль скоро
– Но ведь вам это решение не нравится.
– Ещё бы оно мне нравилось! Я выбрал меньшее зло, но меньшее зло, как ни крути, всё равно остаётся злом.
Вот тут инквизитор не выдержал. (А ещё откровенности хотел, бедняга!)
– Как вы можете называть злом процесс, избавляющий вас от Двойника, от этой мерзости пред лицом Выси? Как у вас, Рин, язык поворачивается?!
– А вы полагаете, будто можете судить, что является мерзостью пред лицом Выси?
– Да.
– И вы полагаете, будто существуют вещи греховные, являющиеся таковыми просто потому, что они существуют, безотносительно того, как они действуют?
– Да. Но в формулировках ваших чудится мне намёк на отрицание.
– Намёк? Вы делаете мне смешно, Таларн. Я говорю прямо и недвусмысленно, ибо не вижу смысла секретничать. Семь раз надо подумать, прежде чем объявить кого-то или что-то мерзостью. Ни одно поспешное суждение о таких деликатных материях не украсило ещё существ, претендующих на близость к… Выси. И никогда, слышите вы, НИКОГДА нельзя клеймить как грех то, что просто существует!
– Вы пытаетесь оправдаться.
– Нет. Я верил в то, что сказал, задолго до того, как обрести Двойника. Или, если угодно, знал. Вывел, как теорему. Я логик, видите ли. А как назвать активное отрицание явлений Мрака лишь потому, что они – не Свет? Даже когда явления эти просто существуют, более того: приносят явную пользу, помогая поддерживать форму текущей реальности, вы называете их мерзостью. Говоря образно, пилите сук, на котором сидите. Глупо.
– Вы говорите абстрактно. Но когда речь идёт о конкретных вампирах…
– Простите, что перебью. А вы бы хотели, чтобы в палачи, скрепя сердце, шли идущие тропой Света? Аггелы, феи, а то и, смешно сказать, нимфы?
– Карающие аггелы и феи-убийцы…
– Простите ещё раз. Но карающие аггелы и феи-убийцы – извращение природы. Хорошо выполняющий свою роль аггел-убийца ничем не отличается функционально от тварей Мрака и точно так же заляпан чужой кровью. Но то, что для твари Мрака естественно, для аггела становится источником постоянного спора с собой. Зачем? Ведь суть аггела, не навязанная извне – утешение и наставление.
– Вы понимаете это слишком узко, Рин. И не даёте мне высказаться.
– Высказывайтесь, Таларн, пожалуйста. Но что из мною сказанного вы сможете оспорить? Где я подтасовал факты, а где сделал неверные выводы. Я, логик?
– По-моему, нам не о чем спорить.
– Вот именно. Мне не сдвинуть с места вас. А вам не переубедить меня. И вы предпочтёте принудить меня – ради моего же блага, разумеется. Это довольно характерный подход для существ, предпочитающих верить, а не видеть и думать самостоятельно.
– Вы тоже оперируете догмами, – заметил инквизитор не без желчи. – Готовыми посылками и формулами.
– О да. Но каждую свою догму я регулярно проверяю на прочность. И сразу отказываюсь от неё, если вижу, что догма себя изжила. Я не цепляюсь за принципы.
– Мы, инквизиторы, защищаем невинных. Это наш принцип. Мы караем преступников. Это наш принцип. Мы помогаем, лечим и наставляем – это тоже наши принципы. Они плохи?
– Нет. Я сам по мере сил защищаю Ладу. Я убил работорговцев, потому что в моих глазах существа, осуществляющие насилие по отношению к людям и другим разумным – преступники. Достаточно поставить себя на место только что схваченного раба, чтобы возненавидеть рабство раз и навсегда. И что есть с моей стороны этот разговор, как не слабая попытка помочь, излечить и наставить? Я мог бы вести себя, как неразумная тварь Мрака: визжать, сопротивляться и пытаться напасть. Вам было бы куда легче. Но легче и лучше – не слова-синонимы.
– Вашими устами говорит Мрак.
– Чепуха. Попробуйте-ка поменять нас местами. Положим, это я говорю с позиции силы и требую от вас отказа от Света, ибо он есть мерзость пред лицом Бездны. Интересно, что бы сказал вашими устами Свет на такое предложение? И какие слова бы он выбрал?
– Это некорректное сравнение!
– Почему?
– Потому что Мрак и идущие путями Мрака по природе своей не способны ни к какому сотрудничеству. И уж тем более не способны они взять на себя охрану порядка, не способны стать щитом для малых и слабых. Последователи Света ради идеи могут переступить свою природу. Но последователи Мрака далеко не так… человечны.
– Вы не забыли, кому вы это говорите?
– Вы, Рин, счастливое исключение. Вы не безнадёжны…
– Да неужели?
Мне вдруг резко расхотелось спорить. Таларн давал мне высказаться – но толку?
– Знаете, в чём ваша проблема?
– Какая проблема?
– Ну, ещё в самом начале вы объявили, что не понимаете меня. Так вот, дело не в этом. Вы вполне могли бы понять меня, вы просто не хотите этого. Допускаю, что вы бы на моём месте искренне отвергли измену своим принципам, выбрав гибель, и поражены, что я выбрал жизнь. У вас в голове не укладывается, что могут существовать иные способы решения проблем, иные наборы идей, иные взгляды на жизнь…
– Почему же? Я вполне допускаю существование всего перечисленного.
– Угу. И считаете, что всё перечисленное – лишь искажения истины, которая ведома вам. А в моём внутреннем мире нет основополагающих истин. Вообще. Понять меня – значит хоть на миг, но допустить, что мир гораздо сложнее, чем кажется.
Лицо инквизитора потемнело ещё на тон. Набрякло гневом, как гроза – ливнем.
– Я всё-таки не ребёнок. Не пытайтесь говорить… такое.
– Поздно спохватились. Хотели откровенности? Получите. Да, мне по-прежнему совсем не нравится то, что вы собираетесь со мной делать. Но я буду помогать вам, чем смогу, потому что намерен выжать максимум пользы из предстоящих потерь. Только не рассчитывайте на мой энтузиазм. Результат вы, может, и получите, а вот восторга – не дождётесь.
– Послушаю, что вы скажете, когда лишитесь Мрака!
– Если вы не лишите меня заодно свободы мышления – то же самое!
На том мы и разошлись.
"Мандраж. Это просто дурацкий мандраж".
Но успокоиться получалось плохо.
Я в шестой раз опускался на это ложе, в шестой раз ощущал, как слабо холодит кожу головы "подзатыльник" и сгущается в почти неподвижном воздухе слабый "аромат" активной магии. А испытывать методику проективного воздействия – уже всерьёз, не в пробном ритуале – собирался вторично. Но всего, что делали со мной здесь раньше, словно не существовало. Именно сегодня наступал переломный момент. Именно сегодня моего Двойника перестанут аккуратно оперировать и начнут расчленять на куски. Оборудование адаптировано, методики вчерне обкатаны, персонал подготовлен и прошёл через генеральную репетицию сегодняшнего действа. Подготовке конец.