Попытка говорить 2. Дорога человека
Шрифт:
– Вот как. Значит, тебе только и осталось, что определиться, как ты будешь защищаться от влияния Дороги Сна на твою суть.
– Вообще-то я уже определился.
Повинуясь моему заклятью, на веранде дома Неклюда над моей головой повисло зеркало из сконденсированной воды, обработанное кое-каким дополнительным волшебством. И тело моё погрузилось в транс, похожий на сон, а отражение моё в волшебном зеркале пробудилось, вышло из зазеркалья и село на появившийся из воздуха ледяной стул. Поскольку моё отражение само по себе состояло из текучей воды, света и магии, а подлинной жизни было лишено, соприкосновение со льдом его не беспокоило. Впрочем, прикосновение огня обеспокоило бы его ничуть не больше. Далеко не всякое пламя смогло бы причинить ему хотя бы малый урон.
– Интересное воплощение, – заметил Неклюд. – А проснуться ты сможешь?
Вместо ответа я вышел из транса, переглянулся со своим отражением и сказал хором:
– Пока я пребываю в Сущем обеими половинами, в этом нет ничего сложного.
– А сотворить несколько таких воплощений ты тоже можешь?
– Пока не попробую, не узнаю. Но экспериментировать я в настоящий момент не хочу, потому что иное желание притягивает меня с огромной силой.
– Рин Бродяга, – сказал Фартож Лахсотил, – примешь ли ты меня в своём путешествии как спутника и, возможно, помощника?
– Почему бы нет? Присоединяйся, если хочешь.
"А меня?"
"ЛиМаш?"
"Меня очень интересует та форма существования реальности, которую вы зовёте Дорогой Сна. Ведь даже само понятие сна для меня смутно, меж тем как оно, похоже, из фундаментальных для нашей вселенной…"
"Ладно-ладно. Хотя я не знаю, что станет с твоей проекцией на Дороге, попробовать-то можно. Хотя предупреждаю сразу: задуманное тобой очень рискованно".
"Риск – непременный спутник любых перемен".
И вот так, втроём, ступили мы на Дорогу Сна, когда раскрыл я стену Сущего и отворил двери, ведущие на его изнанку. И прост для меня был этот шаг, потому что перемещение из Пестроты на Дорогу – это не столько перемещение в физическом смысле слова, сколько изменение состояния перемещающегося, а у двойника из текучей воды, чистого света и магии, можно сказать, и не было определённого состояния. Для путешествий по изменчивости Дороги создал я его, и изменчивостью же защищался от её разрушительного аспекта. Но то, что показалось мне простым, вызвало немалые затруднения у моих спутников.
Сравнительно легко последовала за мной проекция ЛиМаша, потому что преуспел он в комплексных действияхи мог изменять себя не без успеха. Но когда проекции дельбуба коснулось то, что называют ради простоты Дорогой Сна, а сами обитатели той реальности – Потоком, к изменчивости проекции добавилась изменчивость законов, по которым существовала она. Лишь с большим трудом сумел ЛиМаш постичь локальные законы этой изменчивости и подстроиться под них, да и то не без моей помощи, которую я поспешил оказать ему, как своему ученику.
Труднее, чем мне или дельбубу, пришлось при переходе воплощению Фартожа. Суть его Силы, как уже говорилось, состояла в упорядочивании и потому взаимно отталкивалась эта суть от сути Дороги Сна, от непрерывных и хаотичных на первый взгляд изменений.
Но неспроста называли Фартожа Лахсотила, дабы отличать от других высших магов, древним и великим, а ещё иногда – учителем учителей. В конце концов при помощи заклятий высшего порядка смог он построить вокруг своего воплощения оболочку, которая не отрицала изменчивость, но при этом включала её в форму высшей гармонии. Так Фартож Лахсотил, сперва отказавшись от старого тела и старой жизни, получил на Дороге Сна благодаря своему искусству, поистине невероятному, новое качество, которое также можно назвать жизнью. Только эта новая жизнь отличалась от прежней, им утраченной, сильнее, чем жизнь животного отличается от жизни растения. Существом иного порядка стал древний – и пока я дышу и помню, не забуду этого, и не перестану стремиться приблизиться к его достижениям. Не ради того, чтобы повторить: некоторые деяния истинно неповторимы, – но хотя бы ради драгоценных крупинок понимания.
Будучи среди нас единственным "живым", Фартож-голем был также и сильнейшим, и к тому же обладателем особой Силы. Говоря кратко, он кристаллизовал вокруг себя реальность, причём область кристаллизации стремительно росла. Я ощутил , как борется сам с собой древний, стремясь ограничить своё влияние. Но у него получилось мало что, так как изменение, которому подверг он сам себя и которое наделило его новой жизнью, было много сильнее изменчивости Дороги Сна. Тогда он, обратившись к нам, сказал:
– Придётся мне оставить мысль о том, чтобы путешествовать с тобой по Дороге Сна, Рин Бродяга. Не уйдёшь ты далеко с таким спутником, да и вся эта часть реальности скоро перестанет быть частью Дороги. Воистину прав ты был, говоря, что во мне много от риллу. Наблюдая, как из самого моего присутствия рождается нечто, способное со временем стать новым миром Пестроты, я сознаю, что за минувшие тысячелетия стал слишком "тяжёл".
– Во всяком случае, – сказал я, – твоё появление на Дороге Сна нельзя назвать напрасным. И я говорю не о сотворении нового мира.
– Да. Я снова жив – и жив благодаря тебе. Ты рассчитался со мной, быстрее, чем я думал. Впрочем, как я заметил, ты вообще всё делаешь быстро… разумеется, за исключением того, что делаешь оченьбыстро.
– Вряд ли можно назвать меня рассчитавшимся сполна. Ведь моё, а не твоё желание привело нас сюда, и свою поразительную новую жизнь ты получил без моей помощи.
– Но именно ты открыл для меня проход на Дорогу Сна: я не владею необходимыми для этого чарами, что и не удивительно. Кроме того, ты также показал мне путь в Пятилучник и избавил, хотя бы на время, от назойливых покушений со стороны наймитов Мифрила и некоторых других… существ. Потому скажу я без лукавства, что мы с тобой в полном расчёте, Рин Бродяга.
Фартожу присущ был своеобразный строй речи, архаический, но при этом по-своему очаровательный. Я же привык подстраиваться под собеседника и ответствовал ему так:
– Если таково твоё мнение, не стану спорить. Но если моя помощь потребуется тебе в чём бы то ни было: в исследовании ли реальности, в плетении ли заклятий, в войне или беседе, – знай, что ты можешь на меня рассчитывать.
– Щедро сказано. Слыша тебя, я снова вспоминаю, что значит быть юным и дерзким. А поскольку уступить тебе в любезности я не хочу, скажу так: если дряхлое ископаемое вроде меня сможет посодействовать тебе в каком-либо деле, кроме тех, совершение которых противно чести или не терпит чужого вмешательства, – тебе достаточно лишь позвать.