Попытка возврата. Тетралогия
Шрифт:
— Так, Окунев, берёшь его — я показал на тощего курсанта в завязанной под подбородком шапке — и дуй вон к тем кустам. Не стрелять, пока танки близко не подойдут. Они ту яму огибать начнут и тебе борт подставят. Как пальнёшь, сразу уходи к деревьям. Дальше ползком, вон видишь, брёвна свалены?
Внимательно слушающий Окунев кивнул.
— Под брёвнами затихаришься и лупишь второй танк. После сразу сваливай по низинке к нашим. Будет напирать пехота, танка не жди, просто сваливай. Потом в деревне его встретишь.
Я повернулся к тощему.
— Теперь ты. Как тебя звать?
— Курсант Балабуха!
— Ты не ори, а имя скажи.
— Иван.
— Слушай меня, Ваня. Твоя задача снять заглушку с этой стороны трубы и, отдав гранатомёт, прикрывать Окунева. Плотно прикрывать. По уму пулемётчик тут нужен, но ты со своей винтовкой уж постарайся. Гранаты есть? — Он кивнул. — Вот гранатами и поработай. Но только если пехота близко сунется. Раньше времени себя не выдавайте. Пехота пусть вперёд уйдёт, к деревне. А вот танки — ваши. Но, считайте пацаны, реально жизни у вас — на один выстрел. А там как повезёт… И ещё — если сильно зажмут, пуляй из гранатомёта хоть в небо, но чтоб целым он фрицам не достался. Ясно?
Курсанты синхронно кивнули.
— Тогда давай, вперёд! И про заглушку не забудьте! А то звиздец обоим настанет.
Я хлопнул Окунева с напарником по шинельным спинам и занялся второй парой. Дав подробный инструктаж, что и как делать, отправил их на выбранную позицию. Потом, забрав половину груза у своего напарника, поинтересовался его паспортными данными.
— Курсант Олег Кушкин.
— Так, Олег. Мы сейчас с тобой быстренько пробежим вон до тех воронок. Ты будешь сидеть как мышь, а я прошвырнусь дальше. Если не вернусь, тогда уходи сам с этими трубами к оврагу. Один раз стрельнешь оттуда — и дуй к нашим. Там, между домами, точно ещё кого-нибудь прищучишь. Всё понятно?
— Так точно!
— Тогда за мной.
И мы, где пригибаясь, где на карачках, рванули в сторону воронок.
Обе пары гранатомётчиков расположились в лесопосадке, с левой стороны села, метрах в трёхстах от первых домов. Мне деревьев для укрытия не досталось. Справа были только жидкие кусты с мелким овражком, уходящим к деревне, и несколько воронок. Оставив в ближней к оврагу Кушкина с двумя фаустпатронами, я проскочил ещё метров тридцать и, съехав в очередную яму от стакилограммовой бомбы, стал наблюдать. До немцев было метров шестьсот. Вырвавшиеся танки стали сбавлять ход, пропуская вперёд пехоту. Правильно опасаетесь. Среди строений всё преимущество танка теряется, и он превращается в большую мишень. Это очень хорошо в Грозном было показано. Пустили козлы-командиры танки без прикрытия и получили кучу жжёной техники. Немцы явно умнее себя ведут. Сначала пехота чистит населённый пункт и, если натыкается на препятствие, которое сама уничтожить не может, подтягивает танк. Он делает своё дело, и пехота опять впереди него движется. Вот и сейчас фашисты действуют так же. Теперь бы только край цепи на нас не наткнулся. Пешие фрицы шустренько рысили вперёд, а танки начали с коротких остановок вслепую постреливать по селу. Видно, хотели заранее обнаружить огневые точки. Точки не обнаруживались. Пушкари молчали, подпуская технику поближе. Гранатомётчики с той стороны тоже ждали, когда танки покажут борта. С околицы начали хлопать винтовки, и фрицы наддали ходу. Нормально получается! Пехота проскакивала метрах в сорока от нас, ничего не замечая вокруг. Я снял заглушку с РПГ, высматривая наиболее перспективного бронеганса. А вот и он. Крайний танк со смазанным номером 24 на башне медленно въезжал в сектор обстрела. Остановился, бухнул из пушечки и опять пополз дальше. Опять остановился, поводя стволом. Пора! Встав на колено, я фуганул в него гранатой и сразу нырнул обратно. Шшших! Бабах! Ни фига себе взрыв! Высунув нос из воронки, оглядел дело своих рук. Башня у танка была наполовину сорвана с погона, и он, задрав ствол в небо, сильно дымил. Блин, какое же Прохоров ВВ в боевую часть запихнул, что обычным фугасом башню, считай, снесло? Правда, и танчик был так себе. Pz.II, с пушечкой 20 миллиметров. Из него никто не вылезал, похоже — кирдык экипажу. Пока фрицы не прочухали, кто у них так шалит, метнулся под прикрытием дыма к следующей коробочке. На этот раз для разнообразия это был Pz.III. Получи фашист гранату!
Высунувшись после выстрела, увидел, что гусянка у него порвана и катка как не бывало. А вот теперь — сваливать! Немцев, похоже, напрягла неизвестно почему взрывающаяся техника, и они обратили внимание на мою драпающую тушку. Еле успел нырнуть в воронку, как меня плотно прижали огнём. Вжик! Вжик! Один из танков двинул в мою сторону, полосуя убежище из пулемёта. Что ещё хуже, одна часть пехоты, ввязавшись в бой на околице, осталась там. А вот человек пятнадцать, видно, самых сообразительных, рванули ко мне. Шшших! Бах! Шшших! Бах! Похоже, заработали пары с той стороны поля. Пока фрицы отвлеклись на новую напасть, я выскочил из воронки и, петляя, рванул в овражек к Кушкину. На ходу оглянулся. Один танк на дальнем конце уже дымил, а второму сбило гусеницу, и он, крутнувшись на месте, остановился. Молодцы пацаны! Хорошо сработали! Теперь валите оттуда. Шшших! Бах! В борт крутнувшемуся танку влепилась ещё одна граната. Видно, у него боезапас рванул, потому что корпус аж лепестками развернуло. А на месте нахождения гранатомётчиков выросли несколько фонтанов разрывов. Блин! Говорил же — валите сразу после выстрела! А теперь, похоже, одной паре звиздец пришёл. Сам я уже съехал в овраг к Олегу, ухватил предпоследний РПГ и высматривал преследующего меня фрица. Он, потеряв цель, остановился метрах в тридцати. Удачненько стоишь! Шшших! Бах! Не глядя на последствия выстрела, побежали в сторону посёлка. Хорошо, овраг в этом месте достаточно глубокий. Было слышно, как в винтовочно-пулемётную трескотню вступили сорокапятки. Некоторые танки, разворачиваясь к новой опасности, подставляли борта нашим противотанкистам. Ну, дай бог, и они кого-нибудь накроют. Сейчас до села добежим, и там можно будет последний выстрел использовать, а дальше — как повезёт.
Дум! Дум! Это ещё что такое… Оскальзываясь по обледенелому склону, вылез наверх. Дум! Дум! Опаньки! Возле дороги стояли два зенитных 76-миллиметровых орудия и резво лупили по танкам. Ещё два разворачивались метрах в ста от них. Это очень вовремя зенитчики появились. Они сейчас здорово танки проредят. Правда, без пехоты долго не продержатся, но насолить немцам успеют. Я прикинул, что отсечь фрицев от орудий, имея один автомат и винтовку, не получится. Пока соображал, что же делать дальше, вдруг увидел, как человек пятьдесят всадников втягиваются в село с той стороны. И к зенитчикам, от дальней опушки, заткнув полы шинелей за ремень, бегут ребята в нашей форме. Ну, теперь, блин, повоюем! Теперь силы почти равные получаются. Толком повоевать, правда, не получилось. Немцам такие расклады совсем не понравились, и танки начали отползать назад. Правильно — половина из них уже горит, и панцеры, бросив свою пехоту, удирали. Пешие фрицы, видя такую подляну, тоже сначала заметались и потом рванули следом. А с фланга их продолжали расстреливать шустрые зенитчики.
— Какого хрена?! Я спрашиваю, какого хрена ты вообще туда полез?!
Колычев, похоже, был разозлён не на шутку. Во всяком случае, раньше я никогда не слышал, чтоб он так вопил.
— Хорошо ещё конники Белова вовремя там оказались! А так бы и тебя убили, и оружие секретное немцам досталось!
Ну, про оружие — это он загнул. Вон, все восемь пустых труб вязаночкой лежат под столом. Я их после боя специально для отчёта собрал. И незачем так орать. Хотя действительно беловцы очень вовремя там оказались. Ещё бы минут двадцать, и нам точно хана. А их сунули закрыть прорыв, так что всё очень удачно получилось. Полковник, когда наш водила без меня появился в расположении, чуть его не прибил. Тут же, взяв под своё командование танковую роту, оказавшуюся поблизости, повёл её на спасение, вот только не пойму, то ли меня, то ли секретного оружия. Успел к шапочному разбору. Фрицев шуганули хорошо, и я, уже собрав использованные трубы, искал транспорт для возвращения.
— Пять суток ареста! Нет! Десять суток!
Ого, как командир завёлся. Гусева, когда тот попытался вступиться, вообще покрыл матом и выгнал. А теперь, распаляясь, мне сутки накидывает. Я стоял понурившись, всем видом показывая глубокое раскаянье.
— И не прикидывайся овечкой! Ишь, глазки он опустил! Больше без приказа — из расположения ни шагу!
И уже без крика, а как-то тоскливо добавил:
— Неужели ты не понимаешь, как важен для нас? Ты же диверсант, а не пехотинец. Это у немцев ты как рыба в воде. А здесь… Тебя вообще на фронт в этот раз отпустили под мою личную ответственность! А ты такое творишь.
— Товарищ полковник, случайно всё получилось. Если б не госпиталь, я бы оттуда впереди собственного визга удрал. А так — деваться некуда было.
Петрович, похоже, начал остывать. Закурил и другим тоном, передразнивая меня, сказал:
— Деваться ему некуда было. Сколько, говоришь, танков из этой штуки подбили?
— Четыре танка. Два в хлам, ещё два — ремонтнопригодны. Использовали восемь выстрелов. И это совсем без подготовки. Если заранее знать, результат может быть ещё лучше.
— Заранее знать… Ладно, иди к Гусеву, он тебя уже заждался, а мне ещё отчёт писать.
Как чуть позже выяснилось, эти борзые фрицы, что прорвались в направлении госпиталя, прорвались не просто так. Их план «Тайфун» начал трещать по всем швам, и любимый фюрер впал в ярость. Немцы конкретно застревали на Можайском рубеже обороны. Наши, правда, тоже держались непонятно за счёт чего. В дивизиях народу осталась едва треть. А где и этого не было. Пополнения не было тоже. Я-то знал, что из Сибири сплошным потоком идут войска, но народ об этом не догадывался и поэтому фигел от такого авангардизма командования. Как будто в Союзе люди закончились. Все вновь прибывшие в части были ополченцами из Москвы и Подмосковья. Им даже форму не выдавали. Сидели в окопах, кто в чём из дома ушёл. А уж вооружены были, это полный сюр. С одним даже поменялся. Отдал ему почти новый ППД, три гранаты и наган за самый настоящий «томпсон». Я эту машинку с огромным диском видел только в старых фильмах. Именно из такой в картине «В джазе только девушки» прострелили виолончель. Поэтому устоять не смог. Вообще-то, вначале хотел поменять гангстерскую трещотку на один ППД, но где мне тягаться в торгах с половозрелым, да ещё и напуганным евреем. Как он меня в процессе обмена заодно и из полушубка не вытряхнул, ума не приложу.